Дмитрий Егоров - 1941. Разгром Западного фронта

При попытке пересечь шоссе Минск — Брест у д. Станьково (30–35 км к юго-западу от Минска) управление 13-го МК наткнулось на колонну немцев. В завязавшемся бою наш отряд был вынужден бросить оставшиеся автомашины, в том числе и ту, в которой лежало тело генерала В. И. Иванова. С. З. Кремнев писал, что она вроде бы даже сгорела. Но кто-то после войны долго искал место его захоронения — погибших закопали местные по приказу немцев. Могила была найдена, и прах генерал-майора танковых войск В. И. Иванова был перезахоронен в Станьково со всеми воинскими почестями.

Новогрудок, в котором изначально не было реально боеспособных частей Красной Армии, не представлял для противника никакого интереса. Первые бомбы упали на город лишь 23 июня, когда к нему начали стекаться отступающие тылы 3-й и 10-й армий. 28 июня, когда не только сам Новогрудок, но и вся покрытая лесами Новогрудская возвышенность заполнились отошедшими с запада обозами, госпиталями, штабами, в том числе штабом 3-й армии, целыми частями и их остатками, немецкая авиация за три часа варварской бомбардировки практически стерла с лица земли этот старинный, упоминаемый с X века, городок, бывшую столицу Великого Княжества Литовского. Уцелело лишь несколько каменных домов на окраинах и старинный храм Преображения Господня (он же Белая Фара). Жители разбежались по окрестным лесам и хуторам, а уцелевшие военные потянулись еще дальше на восток. Те, кто успел тогда выйти на рубеж Минского УРа, на сборных пунктах пополняли ряды дивизий 13-й армии или, обходя их, брели дальше, к реке Березине, к переправам на которой пока еще не прорвались передовые немецкие подразделения. В боевом донесении штаба 13-й армии на 21:00 28 июня 1941 г. указывалось: «По участку армии непрерывным потоком идут люди и даже части. Остановлен и введен в боевой порядок 108-й стрелковой дивизии 301-й гаубичный артиллерийский полк с ограниченным количеством снарядов… Прошел 518-й зенитный артиллерийский полк, который имеет новую матчасть, но ни одного снаряда». Несколько дней 518-й ЗАП успешно отражал воздушные налеты на важный железнодорожный узел и областной центр Барановичи. Офицер инженерных войск, не сумевший попасть в свою дивизию 3-й армии и «застрявший» в Барановичах, писал в своих воспоминаниях о том, как атаковавшая станцию группа вражеских бомбардировщиков была полностью уничтожена зенитным артогнем. Когда были расстреляны все боеприпасы, по приказу командования Западной зоны ПВО полк начал отходить в тыл.

Утром 28 июня после ночного привала начала продвижение к Дзержинску длинная, километров на пять, сборная колонна, в которой находились управление и политотдел 209-й моторизованной дивизии. О том, что Дзержинск уже занят противником, никто не знал. Накануне в районе деревни Боровая произошел инцидент: среди отступающих была выявлена и после перестрелки ликвидирована группа переодетых в нашу форму диверсантов. Через какое-то время автоколонна вновь наткнулась на засаду противника. Все, кто ехал на грузовиках, спешились, развернулись цепью и пошли в атаку. Но оказалось, что это уже не десантники. Когда опрокинули и смяли заслон, к месту боя подошла группа немецких танков. Огнем и гусеницами они рассеяли прорывающихся, а колонна автомашин, чтобы избежать разгрома, устремилась вперед по дороге.

Младший политрук Стаднюк оказался рядом с помощником по комсомолу начПО дивизии С. Полищуком. Спасаясь от танков, они скрылись в ближайшей рощице, затем перебрались через болото и вышли к перекрестку полевых дорог. Здесь, на обочине, стоял танк Т-34. Экипаж, в составе которого были два майора-танкиста, сидел рядом с машиной и завтракал. Политруки предупредили танкистов о близости противника и попросили взять их с собой. Танкисты согласились, но предложили прежде выпить с ними по глотку водки и перекусить. Такое гостеприимство их удивило… Вскоре танк двинулся в сторону Дзержинска. Ехали до тех пор, пока не уткнулись в огромное скопище транспортных средств, застывшее перед разрушенным мостом, который восстанавливали саперы. Стаднюк и Полищук побежали вдоль машин вперед в надежде найти своих сослуживцев. Когда нашли политотдел, позади вспыхнула ожесточенная перестрелка. Когда минут через десять пальба стихла, они вернулись к танку, чтобы попрощаться с танкистами, и с ужасом увидели их тела, лежащие на обочине дороги. Оба майора были убиты, их посчитали диверсантами. В те дни среди отступающих на восток военнослужащих действительно было много переодетых диверсантов, но здесь, мне почему-то так кажется, погибли ни в чем не повинные свои же командиры, хотя сам И. Ф. Стаднюк и сейчас уверен в обратном. Не зная специфики и терминологии танковых войск — а диверсанты обычно «работали» под офицеров стрелковых частей, инженерных войск и войск НКВД, — впервые встретившись с совершенно незнакомым новейшим танком Т-34, очень трудно доехать почти до Минска, выдавая себя за советских офицеров. По словам И. И. Сергеева, 23 июня чудом уцелевший солдат 18-го МЦП 13-го мехкорпуса принял за диверсанта собиравшего разрозненных людей генерала (самого комкора Ахлюстина или его зама по строевой части Иванова), но отсутствие патронов к карабину на этот раз оказалось не бедой, а благом. А если «покопаться» в литературе, то даже в изданных в прошлые годы мемуарах можно найти свидетельства о том, как не раз творился самосуд над командирами, в которых начинали подозревать шпионов и диверсантов. Начальника штаба 20-й армии генерал-майора А. Д. Корнеева не в меру рьяные солдаты просто застрелили. Зам. командира З-го авиакорпуса ДБА бригадный комиссар А. К. Одновол был арестован за «подозрительный» внешний вид (бритая голова и фуражка с задранным верхом), зам. начальника оперотдела штаба 19-й армии майор А. Х. Бабаджанян (будущий маршал бронетанковых войск) был жестоко избит «бдительным» женским персоналом гражданского госпиталя. Политрук эскадрильи 122-го истребительного полка П. А. Дранко, сев «на вынужденную» на подбитой машине, был схвачен колхозниками, не поверившими, что советский летчик может носить… бороду. Был принят за врага и «обезврежен» начальник связи 59-й авиадивизии капитан Е. В. Кояндер, и только вмешательство проезжавшего мимо зам. начальника разведотдела штаба ВВС фронта подполковника Г. Н. Яхонтова не дало совершиться беде. Полковник И. Г. Старинов под Вязьмой был «пленен» охраной моста, который он собирался осмотреть на предмет его подготовки к взрыву. Мандат сапера был подписан наркомом обороны С. К. Тимошенко, который был никем для сотрудников Наркомата внутренних дел. Хорошо еще, что вышколенные бойцы ЖДВ НКВД не открыли сразу огонь на поражение. Лично убивал офицеров Лев Мехлис. Маршал К. К. Рокоссовский в первом варианте своих мемуаров привел случай, когда западнее Ровно драпающие на восток военнослужащие устроили «суд Линча» над генералом из штаба Юго-Западного фронта, который пытался их остановить. Его чуть ли не на ходу втащили в автомашину, отобрали оружие и документы и… вынесли смертный приговор, как переодетому диверсанту. Сообразительный командир, поняв, что любые объяснения бесполезны, выпрыгнул на ходу и укрылся во ржи, а затем набрел на КП 9-го мехкорпуса, которым командовал Рокоссовский [469] ВИЖ, 1989, № 4, с. 55–57. . В самом конце войны при растаскивании дорожной пробки был убит пьяными шоферами командир 1-й гвардейской танковой бригады, Герой Советского Союза полковник В. М. Горелов.