Роман Романов - MMIX - Год Быка

Теперь собственно можно сформулировать основной тезис: именно русский ученый и философ Валентин Турчин и его книга «Феномен науки» может претендовать на то же место в судьбе современной науки, какое Иммануил Кант и его «Критика чистого разума» занимает в истории классической картезианской философии и науки. При этом книга Турчина вполне удобочитаема даже для студентов, но зато строго следует заветам Канта в другом, применяя последовательный эволюционный подход к развитию абстрактных познающих систем.

Для своего времени такая книга была безусловным научным и философским прорывом, оставаясь при этом в строгих рамках современной науки. К сожалению для неё, своё прорывное значение турчинский «Феномен науки» сохраняет по сей день. Поскольку ни до, ни тем более после развала Советского Союза никто из многочисленных философов, методологов, «системных аналитиков» даже близко не подошел к такому уровню философского освоения и концептуальной систематизации разнообразных научных знаний. Именно в этом моменте кроется принципиальная разница в судьбе Канта и Турчина и судьбе их книг. «Критики» Канта вышли в свет и повлияли на развитие всей европейской науки, в рамках которой они и рождались. Книга Турчина не вышла в свет в Советском Союзе из-за политической активности ее автора. Трудно сегодня представить, насколько эта книга и авторитет ее автора оказали бы влияние на научную и философскую мысль в Советском Союзе, особенно в критический период «ускорения и перестройки». Так же сложно, глядя из России, выявить степень влияния книги Турчина на бурное развитие информатики в США, где автор и книга нашли прибежище.

Одно можно уверенно сказать, что отторжение Турчина советской системой не было случайностью истории, как и фактический отказ СССР от мирового научно-технического лидерства. Философия, идеология, научная и политическая практика советской системы, за исключением строго изолированной сверхсовременной части ВПК в определённый период, были и остаются до сих пор насквозь картезианскими, догматическими, устаревшими. Попытки влить в научно-технический прогресс массированные силы и средства лишь усугубляли и даже сегодня ещё способны усугубить реальную проблему недостаточной научной культуры и недоразвитого философского мировоззрения. При этом в конце 1960-х единственным стимулом для развития современной научной системы в СССР было нарастание мирового противостояния систем и фактический перевод всей страны в режим постоянной готовности к глобальному конфликту, включая выстраивание соответствующих сложных систем управления. Судя по уровню этой и других книг Турчина, а также наличию в СССР достаточного числа по-настоящему современных ученых, такая задача вполне могла ставиться.

Однако, возможности советской науки и объективные ограничения советской системы – это «две большие разницы». Отдавать управление страной в руки военных в союзе с учёными партийная номенклатура никогда бы не стала. При этом объективных экономических стимулов для развития научно-технической системы не было. Так что ситуация сложилась именно так – русский Медведь не захотел обращаться в монстра, а потому отказался от Принцессы – современной науки.

В этой ситуации Принцессе ничего не оставалось, как принять предложение заокеанского Администратора и перейти к нему на содержание. Живет она нынче в очень даже неплохих условиях, сыта, одета, опять же под неусыпной заботой Доктора. Именно медицинские и фармацевтические корпорации являются сегодня одним из ведущих заказчиков научных исследований и разработок. Только вот есть у меня такое ощущение, что пройдоха Администратор так и не смог найти общий язык с Принцессой. Манипуляции с финансовыми пирамидами на глобальном рынке, ограбление и выкачивание ресурсов из глобальной периферии – да, это мы можем. Встраивать самых умных и одарённых в потогонную дисциплину современных корпораций, попутно отбивая способность критического философского осмысления действительности – это у него получается даже лучше, чем у Берии. Одаривать Принцессу подарками и использовать её имя в пропагандистских и идеологических кампаниях – тоже получается. А вот сделать Принцессу по-настоящему счастливой, востребованной в решении проблем современного мира – нет, не получается.

Так что у русского Медведя, несмотря ни на что, ещё есть один единственный шанс начать все с начала, вернуть Принцессу и предложить ей руку и сердце. Без современной науки, без сложной системы управления, опирающейся на новое мировоззрение, новую философию и новую науку – России просто не выжить в современном мире. Но не факт, что и сама современная наука сможет выжить без опоры на русского Медведя. В этом случае кризис глобальной однополярной системы может ввергнуть весь мир в новое Средневековье.