Евлампий Поникаровский - С шашкой против Вермахта. «Едут, едут по Берлину наши казаки…»

Эскадроны успешно выполнили задачу.

Но далее обстановка резко изменилась. Для нас она стала, мало сказать, трудной, а просто катастрофической. Войска 4-го Украинского фронта не подошли, а нашего, 2-го Украинского, бои вели южнее. Дивизия оказалась в разрыве между флангами фронтов. Кроме того, сама дивизия была не единым кулаком, а растопыренными пальцами, мелкими частями раскидана на большой территории.

Немцы и мадьяры, как потом нам стало известно, собрав большие танковые и пехотные силы, нанесли удар по Дебрецену и начали наступление на Ньиредьхазу и Кишварду. Мы оказались отрезанными от своих войск. Рейдовать и драться в тылу противника нам не впервые. Особого беспокойства это не вызывало. Тем более что стало известно: движение других дивизий корпуса к Дунаю приостановлено, они повернуты назад и идут к нам на выручку.

После короткого боя по приказу нами был оставлен город Кишварда. Мы отошли к селу Беркес. Теперь наш полк был в сборе. Противник же следовал за нами. В тот же день, к вечеру, на батареи ИПТАП, огневые позиции которых располагались севернее села, возле перекрестка шоссейных дорог выскочили три вражеских разведывательных бронетранспортера. Их в упор расстреляли. В живых остался лишь один офицер, которого пленили. От него мы узнали, что завтра противник большими силами начнет наступление, южнее села перехватит дорогу на Ньиредьхазу, затем, окружив село, уничтожит обороняющийся полк. Пленный офицер, отъявленный гитлеровец, предложил нам… сдаться.

В показаниях гитлеровца, как и в его предложении о сдаче в плен, ничего нового для нас не было. Самолеты дважды уже разбрасывали листовки с тем же предложением. Смешная, дремучая тупоголовость! Мы на Кавказе, в Кизлярских бурунах не сдавались, а теперь здесь, в Венгрии, в конце войны, они уговаривают казаков сдаваться в плен.

Бой начался ранним утром. В обход села с юга противник бросил до полка пехоты. Здесь его зажали в крепкие клещи два эскадрона нашего полка и эскадроны 41-го, подошедшие из Ньиредьхазы. Противник не только не смог перерезать дорогу, но, получив хорошую трепку, вынужден был отойти.

Тяжелее складывалась обстановка севернее села, у перекрестка шоссейных дорог. На оборону, занимаемую артиллеристами, минометчиками и двумя эскадронами, навалились полтора десятка танков и большая группа пехоты. Бой длился целый день. Атаки противника, а им мы счет потеряли, были отбиты. Все поле боя устилали трупы вражеских солдат и офицеров, и на нем догорали восемь танков. Но пострадали и мы. Было разбито три пушки и батарея тяжелых минометов, убит командир минометной батареи 182-го артминполка капитан Журавлев и тяжело ранен командир противотанковой батареи 150-го ИПТАП Герой Советского Союза капитан Спиридон Белый.

Было ясно: с утра противник полезет с новой силой, а держать оборону нечем — боеприпасы на исходе. Командир полка принимает решение об отводе эскадронов и батарей в село. Отходящие под покровом ночи тихо снялись и ушли, забрав с собой разбитые пушки и минометы. Мы не ошиблись. На рассвете немцы обрушили сильнейший огонь артиллерийских и минометных батарей и танковых пушек на вчерашние наши позиции. Молотили часа два. А потом пошли в атаку. Можно себе представить, каково было их удивление, когда они ворвались в пустые, перепаханные своими снарядами и минами окопы. Ни одного казака! Ни живого, ни мертвого. Зато среди атакующих потери оказались немалые: издалека, с закрытых позиций, по ним била наша артиллерия. Бой завязался южнее села. На этот раз пехота противника была поддержана танками. Гитлеровцам удалось перерезать дорогу, связывающую нас с городом Ньиредьхазой. Затем они стали обтекать село и, наконец, замкнули кольцо.

Говорят, героизм — это озарение, которое требует крайнего напряжения сил. Поступки героя — это такое состояние человека, что далеко выходит за рамки обычного долга. Герой, совершая поступки, рискует всем, вплоть до жизни. Здесь, за село Беркес, героически дрались все.

На окопы, занимаемые вторым эскадроном, ринулось шесть танков и до батальона пехоты. Эскадрон был смят, силы слишком неравные. Командир эскадрона старший лейтенант Фурсин погиб. Противник ворвался в село. Начался кровопролитный бой. В драку вступили все, кто мог держать оружие: штабные писаря, коневоды, кладовщики, кузнецы, повара, каптенармусы, повозочные и даже медики из санэскадрона и их раненые. Пошло в ход оружие вплоть до топоров и лопат.