неизвестен Автор - Как строился и заселя

При Александре I появились впервые каменные тротуары в столице и извозчичьи кареты. Число жителей к концу его царствования возросло до 425.000, а число домов до 8.000, стоимостью свыше 80 миллионов рублей. Городской доход достигал 1 миллиона руб. в год. Чрезвычайно развилось фабричное производство: в городе работало 4 казенных и 58 частных фабрик. При Александре I состоялось 16-го мая 1803 года празднование столетнего юбилея С.-Петербурга. Празднество сосредоточилось у памятника Петру I на Сенатской площади. Во время торжественного парада мимо памятника прошло 200.000 войска. На Неве против памятника был поставлен 100-пушечный корабль "Гавриил", а на его палубе стоял "дедушка русского флота" - ботик Петра Великого. По бокам ботика стояли на часах 4 столетних старца-солдата, современники Петра Великого; празднество кончилось пушечными салютами с "Гавриила" и принятием депутаций.

В последующие годы XIX века Петербург продолжал расти, попрежнему то замирая в своем росте, то вдруг начиная энергически раздаваться вверх и вширь. Царствование императора Николая I протекло без резких приступов строительной горячки, хотя в эту эпоху и появились такие солидные сооружения, как Михайловский и Мариинский дворцы, театры Александринский и Михайловский, Александровская колонна и первый постоянный мост через Неву (Николаевский). Особенно памятно старому Петербургу сооружение Александровской колонны, как по трудностям, с какими оно было сопряжено, так и по торжественности, с какою состоялось открытие этого великолепного памятника. Сооружение памятника обошлось в 3 миллиона рублей, а над установкою колонны на месте трудились 2.000 солдат и 400 искусных рабочих.

С проведением к Петербургу железных дорог рост города стал опять быстро повышаться, и при Императоре Александре II Петербург принял уже почти те самые размеры, в которых он существует в настоящее время. За самое последнее время, благодаря установлению дешевого железнодорожного тарифа и колоссальному наплыву в Петербург провинциалов, началась и продолжается до сих пор новая строительная горячка, и наша столица опять растет - растет быстро, лихорадочно. Центр вытягивается вверх, уплотняется; дома сжимают друг друга своими каменными боками, а по окраинам располагаются во все стороны новые и новые постройки. Цены на места для построек страшно поднялись, и становится смешно подумать, что когда-то в Петербург, для его заселения, ссылали воров и даром раздавали земельные участки: только стройся!

Столичная жизнь в прежние года.

Мрачна была жизнь Петербурга в XVIII ст. Такие сцены, как изображенная на стр. 378 настоящего нумера "Нивы" (здесь в файле ris6.jpg), повторялись часто. Государственные люди, весьма заслуженные перед страною, подвергались публичной казни. Так было с Остерманом, Минихом, Головкиным и др. при воцарении императрицы Елисаветы Петровны. К счастию, приговор над ними не был приведен в исполнение. В последний момент, когда палач уже занес секиру над головою Остермана, объявлена была милость: смертная казнь заменена была вечной ссылкой в Сибирь.

Что касается уличной жизни столицы в более спокойное время, то если бы мы теперь попали в старый Петербург, первое наше впечатление - была бы непомерно быстрая езда по улицам.

Экипажи неслись тогда, буквально сшибая с ног встречного и поперечного, и никакие строгие запреты не могли вывести это зло. При том и ездили тогда не по-одному, а целыми поездами - цугом в несколько пар лошадей, с форейторами-поддужными, скороходами и прочей челядью. И в результате получались весьма часто настоящие катастрофы. Императрица Анна Иоанновна после случая с Минихом, едва не убитым наехавшею на него каретою, издала интересный указ "о скорой езде", ярко рисующий нравы тогдашней улицы:

"Многие люди и извозчики ездят в санях резво, и верховые их люди пред ними необыкновенно скачут и на других наезжают, бьют плетьми и лошадями топчут". В наказание за такую езду императрица установила "битье лакеев кошками и даже смертную казнь". Но и это не помогло делу, и жалобы несчастных пешеходов на "необыкновенное скакание" не прекращались и после того.

Не меньшим уличным злом была и стрельба в городе из ружей, и тоже только после серьезных несчастий появились строгие запреты, облагавшие виновных огромным штрафом в 1.000 р. за каждый выстрел. Тягость этого наказания обусловливалась, между прочим, пожарною опасностью от выстрелов. Петербург тогда часто и легко горел, и бывали такие злосчастные эпохи (при Анне Иоанновне и Елисавете Петровне), когда выгорали дотла целые части.