Михаил Жирохов - Битва за Донбасс. Миус-фронт. 1941–1943

Эти тактические хитрости немцы начали применять еще на Кубани. Несколько раз появлялись их истребители над аэродромами, камнем пикируя с большой высоты. Иногда огнем своих пушек и пулеметов им удавалось повредить стоящий в капонире самолет, иногда кто-то из нашего личного состава получал ранение, иногда им удавалось кого-то убить. Но в целом большого успеха они не добивались. За все время таких налетов нам пришлось лишь один раз пережить горечь тяжелой утраты: погиб Владимир Канаев.

А было это так. С аэродрома Поповической взлетела группа нашего полка в составе четырнадцати самолетов. Взлетевшие первыми самолеты еще собирались в боевой порядок, когда на высоте со стороны солнца появились две пары „мессершмитов“. Взлетевшим последними (среди них и я) хорошо было видно, как „мессеры“ камнем устремились вниз на наши истребители. Противодействовать им наши самолеты не могли, так как после взлета шли с набором высоты на малой скорости. Те же, которые оказались атакованными немцами, не могли по этой причине предпринять резкий маневр, чтобы уклониться от атаки.

Немцы открыли огонь с большой дистанции, корректируя его по трассе, не выходя из пикирования, проскочили ниже наших самолетов и бреющим полетом на максимальной скорости ушли в сторону линии фронта.

Первое время казалось, что все обошлось благополучно — все наши самолеты продолжали лететь. Но вот один из них вдруг перевалился на спину, вошел в нисходящую спираль, а затем в крутом пикировании врезался в землю.

…Тяжело было осознавать, как этот талантливый летчик родом из Серпухова, которого мы все называли „московским парнем“, десятки раз выходивший победителем в воздушных боях над линией фронта, здесь стал жертвой коварных действий немецких летчиков.

Подобные внезапные нападения немцы начали предпринимать и на миусском фронте. Избегая вступать в открытые воздушные бои, они внезапно нападали на наши самолеты из-за облачности или со стороны солнца, вблизи аэродрома или на подходе к линии фронта. Командир дивизии Дзусов почти ежедневно предупреждал летчиков:

— Немцы потеряли свое былое господство в воздухе. Они теперь все реже осмеливаются вступать в открытые воздушные бои с нашими самолетами. Но пусть это обстоятельство не притупляет вашей бдительности. Враг коварный, и он все больше будет прибегать к хитрости, чтобы наносить нам ощутимые удары.

Запомнился своими печальными последствиями августовский день на Миусе: как только прибыли мы рано утром на аэродром Октябрьский, начальник штаба полка сообщил мне, что на задание я не пойду, что меня по делам службы вызывают в штаб воздушной армии.

Я как чувствовал, что может что-либо случиться с моим ведомым. Поэтому я обратился к командиру полка Сайфутдинову с просьбой, чтобы в мое отсутствие не посылали на задания летчика Караваева, моего ведомого. Командир полка согласился с моей просьбой. Но то ли забыл передать указание командиру эскадрильи, то ли сам Караваев настоял, но, как бы там ни было, он вылетел на задание как раз перед самым моим возвращением.

С этого задания он не вернулся. После успешно проведенного воздушного боя возле Федоровки он был атакован внезапно выскочившей из-за облачности парой „мессершмиттов“. Как правило, немцы стремились нанести удар на максимальной скорости с первой атаки, после чего уходили с поля боя.

Валентин Караваев — первый мой ведомый. Когда началась война, он был еще учеником — учился в одной из школ Москвы. Потом был курсантом Ейского авиаучилища. Когда их группа прибыла к нам на Кубань, я выбрал его себе ведомым — очень понравился он мне своей скромностью. Казалось, в нем я видел многое, что было присуще мне на первых порах пребывания на фронте. В нем удивительно гармонично сочетались скромность, внимательность и послушность. Был он по натуре жизнерадостным, умел в свободное время задушевными беседами увлекать других. Любил по-настоящему поэзию и не раз удивлял нас тем, что наизусть читал большие отрывки из Пушкина, Лермонтова и Маяковского, всегда кстати пользовался крылатыми выражениями из их произведений для характеристики какой-то ситуации или кого-то из летчиков…

В полетах я его старался оберегать от неизбежных ошибок, присущих новичкам: приучал к внимательности, точности выполнения команд, правильности построения маневра, предостерегал от излишнего азарта в бою. Был к нему очень требователен, не прощал самых незначительных оплошностей.