Хельмут Хёфлинг - Шерлок Холмс в наши дни

Число нападений достигло уже 64, когда в 1934 году по подозрению в совершении этих преступлений были арестованы два железнодорожных полицейских. Им вменялось в вину также присвоение 30 тысяч марок. Последнее они полностью признали, но категорически отрицали свою причастность к нападениям на железной дороге. Их оправдания ни к чему не привели, и они были приговорены к лишению свободы. Несмотря на крайне сомнительные доказательства их вины, Верховный суд жалобы полицейских оставил без удовлетворения.

Сомневаясь в виновности полицейских, начальник брауншвейгской полиции продолжал изучать материалы дел о преступлениях на железной дороге. Он наткнулся на интересный факт. Обстрел проводился дробью № 1, тогда как охотничьи патроны чаще всего снаряжались дробью № 16. Стреляя дробью № 16, преступник должен был бы находиться вблизи железнодорожных путей, так как дальность полета этой дроби невелика. Дробь же № 1 летит значительно дальше, и потому стрелок мог находиться на большем расстоянии от поезда. Шраепель натолкнулся и на высказывания двух железнодорожников, которые в момент выстрела смотрели в окно поезда и видели яркую вспышку совсем близко от локомотива, но в ее свете стрелявшего человека видно не было.

"Итак, вспышку выстрела видели совсем рядом с поездом, а стрелявшего не было видно. Почему это произошло? - рассуждал начальник полиции. - Может быть, стрелявший лежал в укрытии или же оружие было где-то закреплено, а к курку привязан шнур? А может, был установлен самострел, который приводился в действие проходящим поездом?" Шраепель чувствовал, что он на правильном пути в своих рассуждениях, но понимал, насколько трудно будет раскрыть эти преступления. Преступник, по-видимому, обладает некоторыми криминалистическими познаниями. Последнее опять заставило думать об Опитце, так как при обыске у него обнаружили очень много детективной литературы, учебники по криминалистике и даже чисто профессиональный журнал "Архив криминологии".

Изучив дела о 57 разбойных нападениях, Шраепель установил, что они начались сразу же после того, как вдруг прекратились нападения на железной дороге. Была ли тут какая-нибудь связь? Может быть, здесь действовал один и тот же преступник, который вдруг потерял интерес к нападениям на железной дороге и переключился на разбойные нападения? Так же как при разбойных нападениях на железной дороге, все началось с незначительных преступлений, которые становились все более опасными и в конце концов привели к убийствам. В первых сообщениях говорилось о незнакомом мужчине, который нападал на уединившиеся в парке или в лесу парочки. Мужчина внезапно возникал перед ними, ослеплял светом сильного электрического фонаря и с пистолетом в руке требовал денег. Забрав добычу, он бесследно исчезал в темноте. Нападал он и на парочки в уединенно стоявших автомашинах. Незнакомец внезапно сильным ударом выбивал стекло в машине и, угрожая пистолетом, требовал денег. Если пассажиры реагировали недостаточно быстро, он делал несколько предупредительных выстрелов. Постепенно преступник ожесточился. Не получая денег сразу же, он бил потерпевших, простреливал покрышки на колесах автомашин. Были и случаи нападения на повозки с людьми, и если возница пытался скрыться, преступник стрелял в лошадей. Нападения становились все более дерзкими, например, прежде чем напасть на одну автомашину, он приводил в негодность другие, стоявшие рядом, чтобы его не на чем было догнать. В течение одной ночи он стал уже совершать по несколько нападений. Никто не чувствовал себя в безопасности. Разбойник стал кошмаром всего Брауншвейга и его окрестностей. Чего только не предпринимала полиция для его задержания, но это никак не удавалось. Разыскиваемый все время ускользал, постоянно он оказывался более быстрым, чем полиция, и как сквозь землю проваливался. Иногда только на месте нападения оставались патронные гильзы - единственные видимые следы.

Знакомясь с донесениями о нападениях и протоколами допросов потерпевших, начальник полиции обратил внимание на некоторые обстоятельства, в определенной степени противоречащие его версии о том, что преступление совершал один Фридрих Опитц. Так, некоторые из потерпевших утверждали, что перед нападением их освещали двумя сильными электрическими фонарями, каждый из которых двигался самостоятельно, то есть преступников было двое. Однако, будучи ослеплены, они самих нападавших не видели. Другие же замечали только пистолет в руке разбойника, который после угрозы избивал их. Несмотря на такие противоречия, Шраепель все-таки оставался при мнении, что преступником, судя по всему, был Опитц. Но для того чтобы предъявить подозреваемому обвинение в целом ряде нераскрытых преступлений, совершенных в прошлые годы, начальник полиции должен был убедить в его виновности прокурора, а для Этого нужны были неопровержимые доказательства. А пока Опитц все еще официально считался мелким воришкой, похищавшим у посетителей бани небольшие суммы денег.