Франсиско Луке - Луна доктора Фауста

- Ах, ваша светлость,- отвечал астролог,- в каждом из нас черт сидит. Я своего предпочитаю не прятать и грехов своих не таить.

Его ответ развеселил Штевара, весьма интересовавшегося магией и оккультными науками.

- В чем же твой грех, добрый человек? - серьезно спросил Гуттен.

- По расположению звезд, по голосам усопших я умею предсказывать судьбу...

- Вы слышали? - вскричал монах.- Он сознался! Признание - лучшее доказательство! Взять его! На костер его!

- Погодите немного,- вмешался Гуттен.- Старик признался в том, что он астролог и некромант, а не в том, что он колдун. Разве ты занимаешься черной магией? Пропадало ли из-за твоей ворожбы у коров молоко, а у мужчин - сила?

- Никогда.

- Посещал ли ты шабаши? Нечувствителен ли ты к пыткам? Случалось ли тебе умерщвлять плод во чреве матери?

- Никогда. Я лишь провижу будущее, как Агриппа, как великий Камерариус, как славнейший Тритемиус.

- Ни чернокнижье, ни астрология не преследуются законами империи. Наш государь, уподобясь своему деду Максимилиану, приблизил ко двору видных чернокнижников и знатоков потустороннего.

- Я - доктор философии Виттенбергского университета,- со скромным достоинством отрекомендовался старик,- и вы, господа, видите меня в столь бедственном состоянии лишь потому, что я вменил себе в закон не переступать порог княжеских дворцов.

- Почему? - подозрительно спросил Циммер.- Чем тебе не по нраву твои природные господа? А может быть, ты из тех смутьянов, которые своими крамольными речами подстрекают крестьян к бунтам и кровавым мятежам?

- О нет, сударь! Ничто не прельщает меня так мало, как политическая борьба и участь власть имущих.

- Изволь объясниться! - сдвинул брови Циммер.

- Причина проста, ваша светлость! Для того чтобы предсказать будущее сильных мира сего, как и будущее самых ничтожных простолюдинов, нет нужды обращаться к расположению звезд.

В этот миг раздался гневный голос тучного монаха:

- Граф Циммер! Довольно глумиться над правосудием и чинить препоны его служителям! Ваше противодействие Святейшей Инквизиции подозрительно! Князьям познатнее вас случалось испытывать на своей шкуре пепелящий огнь нашего гнева! Солдаты! Взять колдуна под стражу!

- Остановитесь! - вскричал Гуттен, выпрямляясь во весь рост.- Я Филипп фон Гуттен, слуга императора, приближенный его высочества эрцгерцога Фердинанда, сын Бернарда фон Гуттена, брат самого Морица, каноника Вюрцбургского и епископа Эйхштадтского. Не трогайте этого человека! Он невиновен!

- Простите, ваша светлость! - с испугом воскликнули инквизиторы.- У нас, верно, разум помутился, если мы не догадались, кто перед нами.

Монахи и стража поспешно удалились, а старик стал перед Гуттеном на колени и поцеловал у него руку.

- Благодарю, ваша светлость. Где и когда смогу я предостеречь вас от той опасности, которая будет грозить вам по прошествии трех лет?

- Как ты можешь знать об этом,- неприветливо отозвался Гуттен,- если не составлял мой гороскоп и даже не гадал мне по руке?

- Мефистофель подсказал мне,- отвечал старик, показав на своего пса.

- Неужели и впрямь в собаку вселился бес? - допытывался Циммер.

- Точно так, сударь. Сатана одолжил мне Мефистофеля, чтобы он послужил людям.

Циммер, пропустив его слова мимо ушей, властно изрек:

- Тебе надлежит немедля покинуть Штауфен. Как только мы уедем, инквизиция снова примется за тебя.

- Без сомнения,- невозмутимо кивнул старик.

- Ты можешь укрыться в моем замке. Поворожишь нам, а?

- Вы запамятовали, сударь, что я не могу войти под своды княжеского замка. Мефистофель потеряет чутье, а я - благоразумие.

- Что ж, тогда вот тебе немного денег на дорогу. Поторапливайся!

Таинственный старик склонился перед Гуттеном:

- Да охранит вас сатана от святых, благородный и чистый духом юноша! Остерегайся измены! Сторонись распутниц!

Едва старик скрылся из виду, Циммер закричал:

- Эй, хозяин! Две кружки пива и стакан воды для этого юноши, да поживей! Занятный старикашка. Как его зовут?

- Фауст,- отозвалось несколько голосов.

- Фауст? - удивленно переспросил граф.

- Доктор Фауст? - расхохотался Даниэль Штевар.- Тот самый, что смастерил себе крылья на манер Икаровых и летал над Венецией? Тот самый, что проглотил какого-то крестьянина с телегой, а потом изверг его тем же способом, как мы очищаем желудок? Тот даже не слишком отсырел... Так это он?

- Он и есть, ваша милость,- ответил кто-то из посетителей.- Это величайший волшебник всех времен.