Франсиско Луке - Луна доктора Фауста

- Быть не может, Филипп,- удивленно проговорил ландграф Циммер,- быть того не может, чтобы этот проходимец Варфоломей Вельзер снаряжал войско в Новый Свет на поиски Дома Солнца!

- Ручаюсь вам,- отвечал юноша, приподнявшись на стременах.- Амвросий Альфингер с тремя сотнями людей высадился в Венесуэле двадцать четвертого февраля 1529 года.

- Полгода назад?

- Да, сударь.

- Ты хорошо осведомлен, Филипп,- одобрительно заметил граф, переводя своего коня на шаг.

- Не забудьте, граф,- с долей насмешки произнес Даниэль Штевар,- что наш Филипп состоит не только в услужении у августейшей семьи, но и в родстве с Вельзерами. Он их родня и должник, разумеется.

Гуттен, не поддержав шутливого тона, отвечал сурово:

- Повсюду ищут людей для похода в Венесуэлу.

Николаус Федерман отправился в Силезию набирать тамошних рудокопов.

- Не могу этого постичь! Его высочество эрцгерцог Фердинанд - да продлит господь его дни! - просит у меня солдат, чтобы отбить наседающих турок, а сам тем временем шлет войска в Новый Свет. Что происходит с испанцами?

- Неужто вы не знаете, каковы они: воюют, лишь когда хотят и где хотят. А не хотят - нет такой силы, которая заставила бы их взяться за оружие. Говорят, в иных местах они посылают вместо себя наемников.

- Не они одни. Кроме двадцати ландскнехтов - а это две трети моего воинства,- мне нечего предложить его высочеству. Разве что горсточку добровольцев: запись уже объявлена. Сомневаюсь, однако, что найдутся охотники защищать Вену от турок. Это гиблое дело. Никто не пойдет: некого грабить, некого насиловать.

- Вы полагаете, граф,- недоуменно спросил юноша,- что люди отправляются на войну только ради добычи и женщин?

- А как же иначе, любезный мой Филипп? Войско стоит на трех китах: первый - это наемники, сделавшие игру в жмурки со смертью своим ремеслом; второй - это добровольцы, еще не отрешившиеся от юношеских мечтаний; а третий - это мы, знатные люди, потомки тех, кто когда-то пошел на войну опять-таки своей охотой или по найму, кому повезло и кто выжил.

При этих словах Филипп фон Гуттен состроил недовольную гримасу, Даниэль Штевар издал сдавленный смешок, а граф Циммер, довольный своей речью, подкрепил ее громовым раскатом хохота.

- Я не противлюсь тому, что наши бюргеры становятся день ото дня все сильней,- заметил он и, натянув поводья, остановил коня у придорожной харчевни.- Взять хоть семейство Вельзеров - это ли не доказательство моей правоты?! Ну да ладно! Политику побоку! Надо промочить горло доброй кружкой пива!

Из дверей таверны донесся залп проклятий и грохот разбиваемой посуды.

- Что там творится? - спросил граф.

Человек преклонных лет отчаянно отбивался от двух жирных монахов. В конце концов он получил жестокий удар по лицу и, обливаясь кровью, рухнул наземь.

- В чем дело? - строго и властно обратился к монахам Циммер.

Увидав перед собой графа, монахи и сопровождавшие их латники немного унялись.

- Просим прощенья, ваша светлость,- ответствовал самый тучный.Воздаем по заслугам этому проклятому колдуну. Он похвалялся тем, что продал душу дьяволу. За подобные еретические речи негодяя подобает не только предать анафеме, но и спалить живьем.

- Едва лишь мы прознали о его приходе, как тотчас решили взять его,добавил второй монах.- Но этот вероотступник при содействии своего пса вот он, ваша светлость,- обуянного дьяволом, по словам самого же хозяина, и при попустительстве кабатчика и невежественных простолюдинов оказал сопротивление правосудию. Пришлось применить силу, оттого у него и кровь на лице.

- Правду ли говорят достопочтенные отцы? - спросил Циммер.

- Правду, ваша светлость,- юношески звонким голосом сказал старик.- Но ярость их есть чадо их алчности. Я отказался раскрыть им секрет философского камня.

- А тебе известен этот секрет? - с загоревшимися глазами воскликнул граф.

- Ах, да неужто бы я тогда носил отрепья и утолял жажду благодаря добросердечию этих бедных людей, которые надеются, что я сумею вразумить их и указать им путь к счастью?

- Он колдун и еретик! На костер его! - завопил тучный монах.

- По приказу Святейшей Инквизиции мы должны задержать этого человека. Посторонитесь, ваша светлость... Стража! Взять его! - поддержал спутника второй монах.

Огромный черный пес угрожающе зарычал.

- Сидеть, Мефистофель! - не повышая голоса, приказал старик.

Пес успокоился, а солдаты, двинувшиеся было к еретику, остановились.

- Правда ли,- недоверчиво спросил Циммер,- что в твою собаку вселился дьявол?