Кирилл Якимович - На фланге линии Маннергейма. Битва за Тайпале

Радостные известия о взятии ключевого узла обороны прибрежной полосы Тайпалеен-йоки уже мало чем могли обрадовать командарма Яковлева. Возможно, именно за неудачи 7-й армии в первую неделю войны, как уже говорилось, он был снят с поста командующего своими войсками и назначен заместителем Мерецкова, который теперь сам должен был руководить операцией по прорыву финских укреплений. Не исключено, что Яковлев принял это известие с облегчением, так как теперь вся ответственность за действия армии лежала на самом командующем ЛенВО, а судя по начавшимся на Перешейке боям, до окончательного разгрома противника ошибок будет сделано еще немало.

Но как бы то ни было, весть пусть о небольших, но все-таки успехах 49-й дивизии ободряли нового командующего армией. Во-первых, это были первые ДОТы, захваченные красноармейцами. Мерецков как никто другой понимал, что все предыдущие доклады о взятии многочисленных «огневых точек» противника в большей степени являлись «липой» — огневой точкой можно назвать и большой валун, скрывающий пулеметчика. И даже если действительно авангардные части брали небольшие земляные укрытия предполья, финны никогда не предпринимали серьезных попыток их отбить.

А здесь картина была совершенно другая. По характеру боев было видно, что потеря группы бетонных сооружений у берега реки переносится противником болезненно, и ряд безуспешных контратак доказал это. Кроме этого, «Алказар» имел стратегическое значение: захватив его, советские войска получили доступ к разделяющему позиции противоборствующих сторон полю в Теренттиля, где можно было эффективно применить танки и куда было невозможно перебросить войска напрямую через Тайпалеен-йоки. Кроме этого, заняв южную часть глубокого, с крутыми берегами, оврага «Черного ручья», советские войска получили одно из немногих удобных мест для укрытия и сосредоточения. Сразу же после этого красноармейцы попытались продвинуться вдоль по ручью по направлению в глубь территории, но кинжальный огонь финских пулеметов не позволил им сделать этого. Надо сказать, что, обладая достаточной глубиной и шириной, овраг Мустаоя все равно никогда не был абсолютно безопасным местом. Финские минометчики постоянно держали его под обстрелом, пехотинцы противника подползали к краю оврага и забрасывали красноармейцев гранатами, но по сравнению с открытым пространством вокруг него его глубина и извилистость оставляли солдатам шанс на спасение. Вскоре все откосы оврага были усеяны солдатскими норами, ставшими для них постелью, кухней, а зачастую и могилой.

Теперь и левый, и правый фланг Коуккуниеми был в руках Красной армии. Почти все исходные позиции, расположенные на расстояние пары сотен метров от противника, были заняты полками 150-й и 49-й дивизий. Глядя на это из своих траншей, финны только к этому моменту осознали, какую непростительную ошибку они совершили, выкопав вдоль большей части своих опорных позиций противотанковый ров. Для танков он не представлял серьезной преграды, а для атакующего противника он стал безопасным местом для накапливания сил перед попытками штурма, причем прямо у них под носом. Впрочем, путь до этого рва, который находился в каких-то пятистах метрах от первоначальных позиций красноармейцев, тоже был непрост.

Ров пересекал полуостров Коуккуниеми и являлся продолжением одного из отрогов оврага ручья Мустаоя. Местность вокруг него была открытая, а позиции финнов в основном были направлены таким образом, что огонь велся косоприцельно, вдоль рва. 469-му стрелковому полку из 150-й дивизии потребовалась неделя, чтобы овладеть участком этого рва, и то после того, как к нему были вырыты траншеи, по которым можно было пробираться только ползком.

В то время как советская пехота ожесточенно пыталась пробиться сквозь заградительный огонь противника, артиллерия усиленно пыталась выявить расположение и подавить огонь финских орудий.

Скрытые в лесу кочующие и хорошо замаскированные позиции полевой артиллерии найти было нелегко. Батарею «Каарнайоки» тоже обнаружить не удалось, хотя она вела огонь очень и очень часто. Согласно записям в журнале расходов боеприпасов, за 6 декабря 1939 года расчетами было израсходовано 364 снаряда, на следующий день 238 снарядов, а к 10 декабря число выпущенных смертоносных «гостинцев» перевалило за тысячу.

А вот батарея «Ярисевя» была уже обнаружена, и поэтому основной удар советских пушек пришелся именно по ней. К 11 декабря гарнизон батареи уже насчитал около тысячи снарядов, прилетевших с другой стороны фронта. Один из снарядов начисто снес наблюдательную вышку вместе с дозорным рядовым Ренфорсом, а другой 152-мм заряд пробил крышу склада боеприпасов. И это было только начало…