Анатолий Лысенко - Хомуня

В комнатах пахло плесенью. С потолков грязными клочьями свисала паутина. Пол, покрытый толстым слоем пыли, дышал под ногами, густые облака ее поднимались вверх, окутывали купца и его телохранителей. Пыль остро щекотала в носу, и Валсамон, шедший впереди всех, расчихался так громко, что, казалось, ветхие стены и провисший потолок вот-вот обрушатся и навечно похоронят здесь путников.

Хомуня посмотрел на Омара Тайфура. От брезгливости и отвращения лицо его перекосилось, лоб сморщился, губы оттопырились. Купец потерял интерес к развалинам и уже повернул было назад, но дикий возглас Валсамона, заглянувшего в угловую комору, остановил его.

- А-а-а-а! - завопил Валсамон и отпрянул от дверного проема. - Спаси и защити меня, святой Павсикакий!

- Что там? - испуганно спросил купец.

Валсамон побледнел, уронил на пол саблю, истово крестился дрожащей рукой и не мог произнести ни слова.

- Говори же! - приказал Тайфур.

- Там... ведьма... сидит.

- Откуда ей взяться, днем-то? - спросил Хомуня и подошел к коморе.

Заглянув внутрь, Хомуня вздрогнул, но быстро справился с испугом, перекрестился и вошел в комору.

В углу, на скамье, Хомуня увидел скелет человека. Длинные густые волосы удерживались на черепе серебряным ободком и свисали до самой скамьи. Между ребер скелета, там, где должно быть сердце, торчала стрела.

Выждав минуту, в комору вошел купец, а следом и Валсамон. Все молча смотрели на останки.

- Женщину поразили стрелой.

Не успел Хомуня произнести эти слова и перекреститься - все вокруг осветилось яркой вспышкой молнии и грянул оглушительный гром.

Валсамон, а за ним купец и Хомуня выскочили из княжеского дворца. Над мертвым городом клубилась тяжелая, будто налитая свинцом туча. Небо беспрестанно рассекали огненные полосы. Поднялся сильный ветер. На землю упали первые капли дождя.

Бежать к табору было уже поздно, но и оставаться в княжеском дворце никому не хотелось. Решили заскочить в церковь и там переждать дождь.

В глубине церкви, рядом с остатками иконостаса, Хомуня обнаружил старое кострище, кучу поленьев и хвороста. Вокруг лежали четыре толстых обрубка, служившие кому-то вместо скамеек. Хомуня достал кресало, кремень, трут, и вскоре костер тускло высветил потемневшие от копоти своды храма. Омар Тайфур и Валсамон сели на бревна, подставляя огню влажные полы халатов. Из небольшого мешка, пристегнутого к поясу, Валсамон достал яблоки, подал купцу и Хомуне.

- Я ничего не боюсь, даже смерти, - хрумкая яблоком, оправдывался Валсамон за недавний испуг во дворце, - а вот нечистых, колдунов... Перед ними я...

- Ха-ха-ха! - раздалось где-то недалеко от церкви.

Валсамон умолк.

- Ха-ха-ха! - послышалось еще ближе. И тут же смех сменился плачем.

- Что это? - тихо спросил Валсамон и с надеждой, словно просил защиты, посмотрел на Хомуню и Тайфура.

- Филин. Да, это - филин.

Через минуту снова послышался стон, теперь у самого входа. Хомуне показалось, что какая-то тень мелькнула в проеме дверей и снова исчезла. Все трое вскочили почти одновременно. Валсамон, сидевший чуть в стороне, подошел ближе и стал рядом с Хомуней.

Освещенная слабым мигающим светом костра, в церковь вошла женщина. Ее длинные мокрые волосы, прикрывая часть лица, тяжелыми космами спадали поверх легкого плаща.

- Это она, - прошептал Валсамон, - та самая, из дворца.

Женщина подошла ближе и долго, широко раскрытыми глазами, не мигая, смотрела на Омара Тайфура. Она была молода, на вид - лет двадцати пяти, не более. Тяжело вздохнув, присела на обрубок.

- Наконец-то я вас нашла, - сказала она. - Потом добавила: - Как я устала.

- Откуда ты взялась? - спросил Хомуня.

- Из моря. Разве ты не видишь, старик, я вся мокрая. Волны сегодня высокие. Мне было очень трудно справиться с ними. Вода смывает зло. Ты не бойся, я добрая. Поэтому море и выпустило меня. Каждый вечер я выхожу на берег и гуляю по городу. Почему вас так долго не было?

- Кто ты? - спросил купец.

- Разве ты не узнаешь меня?

Женщина поднялась с бревна, подошла ближе к Омару Тайфуру и снова пристально посмотрела ему в глаза. Купец не выдержал и потупился.

- Я - Астарта. Когда-то была девой. А еще - птицей и рыбой морской. Ты всегда звал меня так. Но с тех пор, как тебя убили, я опять стала Астартой.

Женщина подошла к побледневшему Валсамону, провела рукой по его лицу.

- Успокойся, раб. Я знаю, не ты убивал моего мужа.

Валсамон готов был бежать прочь без оглядки, но страх удерживал его на месте. Астарта повернулась к Омару Тайфуру.