Владимир Лысов - Белый ромб и красные шары

- Расписание надо знать, понял? Я тебе не перевозчик! Моду взяли: катаются, когда хотят!

Можно было, конечно, возразить: я на "Фарватере" еще не был следовательно, не мог знать расписания сообщения с берегом. Но не сказал ничего.

В полном молчании дошли до "Фарватера". Пристали к корме, подали конец. До планшира низко сидевшей кормы можно было достать рукой. Подтянулся, перевалился через планшир и оказался на палубе.

- Приветствуем вас на борту легендарного корабля! - торжественно провозгласил коренастый морячок, на физиономии которого было написано - плут, и взял под козырек.

"Фарватер" - судно небольшое, маломощное: его максимальная скорость, или, как не без иронии говорят его хозяева-моряки, "парадный ход", - девять с половиной узлов. Оно деревянное, только носовые обводы в металлической обшивке. Но ведь и "Фрам" Фритьофа Нансена был деревянным.

Вот уж более двух десятков лет судно исправно служит гидрографам торгового флота. Сергей Филин, морячок, который первым приветствовал меня на борту, уверяет, что судно слушается руля, как автомобиль. Если есть навык стоять на руле, выведешь судно целым из любого разводья, трещины и даже обшивки не помнешь. Ну а случится пробоина - не горюй: пароход живучий.

Коридоры "Фарватера" узки, в каютах тесно: даже штурманы, механики живут по двое, кубрики рассчитаны на четверых, а носовой - на шестерых. Но любят пароход моряки, не хотят с него уходить. Экипаж небольшой, все друг друга прекрасно знают, сплавались. И когда собираются вместе в столовой, как-то особенно душевно все чувствуют себя.

До выхода в море оставалось несколько дней. На складе гидробазы получили снаряжение, имущество. Этим занимались техники. Инженерам хватало работы в гидрографической рубке. Здесь три эхолота: когда один работает, другой наготове, заряженный. Его запускают, как только в первом кончается лента. Третий - резервный.

Перо эхолота, высекая лимонные искорки, чертит на ленте батиграмму кривую, показывающую рельеф дна. Техник-гидрограф через одну-две-три минуты, в зависимости от масштаба карты, составляемой на основе промеров, накладывает на ленту масштабную линейку. Ее миллиметры соответствуют метрам глубин под килем. Потом отмечает в журнале глубину, номер точки промера, время отсчета и много всего прочего. Ошибаться нельзя, потому что не успеешь исправить: лента эхолота, подрагивая, выползает из часто стучащего, как телетайп, ящика и тут же скрывается в нем, наматываясь на катушку. Пропустить пик, впадинку рельефа дна на батиграмме - просто ЧП. Кончается лента - успей оформить ее конец и начало следующей: эхолоты Должны работать без перерывов, пауз. Возможность внезапного выхода из строя одного из работающих эхолотов не учитывается. Не принимается во внимание и многое другое, как я узнал позже... В общем техник, который работает первый сезон, еще не техник.

А вот Сергей Филин - тот работает уже, как автомат, думает о чем-то своем, курит, по рубке прогуливается.

Обо всем этом мне поведал инженер-гидрограф Борис Наумов. Сам он обслуживает более сложную технику. С ее помощью определяет точное местоположение судна в каждый данный момент.

Кажется, не такое уж хитрое изобретение - эхолот. Принцип действия его прост: ультразвуковой импульс проходит толщу воды и, отраженный поверхностью дна, улавливается на судне; скорость распространения ультразвуковых волн в воде известна, значит, нетрудно определить и глубину. Но для моряков этот прибор стал их вторым, подводным, зрением. Сколько кораблекрушений, аварий избежали они благодаря эхолоту.

Пока я знакомился с оборудованием, ребята вернулись с берега. Их подбросила "Северянка", маленькое портовое суденышко. Знакомлюсь с техниками Леней Скобловым, Володей Золотаревым, Жорой Тумановым, Петей Тарасевичем. Все крепкий, рослый народ.

Тотчас же образовалась очередь в душевую. Боцман Иван Васильевич Лютиков в порту воды не жалел. Это потом, в море, один кран в целях экономии он выключил, а во второй давал воду лишь утром, в течение тридцати минут. Боцман, как и подобает ему по должности, был человеком хозяйственным.

В столовой команды мест для всех не хватает: одни ужинают, другие их поторапливают. Но банка (табуретка) боцмана пустует. Его место не занимают ни под каким видом. Боцман в столовой команды то же, что капитан в кают-компании. Он придет позже, как человек солидный, не любящий толкотни.

Жуют усердно, на аппетит никто не жалуется. Петя Тарасевич, выжимающий штангу, весом свыше ста килограммов, дождавшись своей очереди, присаживается на краешек Скамьи, придвигает к себе бачок. Половник, которым он делает несколько вращательных движений, сопротивления не встречает: мясо выловлено. "Уже протралили", - констатирует он с сожалением.