Януш Майснер: Зеленые ворота

- А какого? - спросил Мартен.

Она жаждала развлечений. В Бордо начинался карнавал. В домах высших королевских сановников, в ратуше, во дворце губернатора, в резиденциях аристократов уже закипели первые приемы и балы.

- Но ведь я не знаком с этими знатными господами, - заметил Мартен.

- Должен познакомиться, - отрезала она. - Ричард с Генрихом могли бы это устроить. И к тому же мы не знакомы даже с соседями. Граф де Бланкфор, мсье де Карнарьяк, мсье де Ля Сов...

- Может быть ещё Дю Плесси-Морней и де Бурбон? - рассмеялся он. Высоковаты пороги для Яна Куны...

Она чуть наморщила бровь, гордо подумав про себя, что род де Визелла ничем не уступает Морнеям и Бурбонам. Но вместо этого сказала:

- Ты знаменит. Знаменитее многих их них.

Ему это польстило. Ян разослал в три соседних замка любезные письма с уведомлением о намерении нанести визиты. По прошествии недели пришел столь же любезный ответ, но лишь один: мсье де Карнарьяк приглашал Мартена с его спутницей на охоту в день своего покровителя, святого Антония. Граф де Бланкфор и мсье де Ля Сов с приглашениями не спешили; они просто не ответили.

- Не расстраивайся, - утешала Мартена его обожаемая. - Начинать всегда трудно.

- Я об этом кое-что знаю, - рассмеялся он, глядя ей прямо в глаза. Сколько месяцев я ждал приглашению в твою каюту на "Зефире"! Но меня нисколько не расстраивает недостаток гостеприимства или просто пренебрежение со стороны какого-то графа или барона. Мне до них нет дела. В то же время Карнарьяк мне кажется вполне симпатичен, хоть и слывет тут рогоносцем. Судя по всему, он вполне доволен судьбой.

- Вероятно, - подтвердила Мария Франческа, с несколько натянутой улыбкой, поскольку ей бы больше понравилось, если бы Шарлотта де Карнарьяк пребывала при муже, а не в Ангулеме вместе с неким разбогатевшим торговцем бумагой.

Она подумала, что дом мсье де Карнарьяка пользуется не лучшей репутацией, как и три его дочери - Жозефина, Катерина и Луиза, за которыми с успехом увивался целый легион молодых кавалеров. Но как бы там ни было, Карнарьяк состоял в родстве с аристократами, был вхож в первые семейства Шаранты и Бордо и пользовался расположением молодого герцога Карла де Валуа. Так что эти его недостатки и преимущества друг друга уравновешивали; как она сама сказала - с чего-то нужно было начинать, и не обязательно с самого лучшего...

Мартен с удовольствием собрался на охоту. Велел выкатить из каретного сарая легкий экипаж, лакированный под цвет слоновой кости, с серебряными оковками и бархатной зеленой обивкой внутри. Запрягли в него только пару коней, зато два форейтора с бичами в руках ехали впереди верхом, а сзади следовала повозка с чемоданами Марии.

Так они и прибыли к Карнарьякам, забрав по дороге Бельмона, который жил в Бордо и тоже был приглашен мсье Антуаном.

Замок этого последнего лишь снаружи, и то издали, выглядел впечатляюще. По мере приближения становилась видна его запущенность, так и кричавшая с выщербленных башен, дырявого моста и давно не знавших побелки стен. Во дворе хозяйничали свиньи и гуси, крыши конюшен и амбаров протекали, а половинки въездных ворот едва держались на изъеденных ржавчиной петлях.

Хозяину поместья, человеку довольно невзрачному и столь же мало заботившемуся о своей внешности, как и о порядке на дворе, могло быть около сорока. Природа наградила его большим, изрядно покрасневшим носом и редкой растительностью, из-за чего лицом он весьма смахивал на козла. Козла не столь упрямого, как любопытного и веселого, каким он собственно и был.

При звуках прибывшего обоза, который распугал крикливое стадо гусей, хозяин появился на пороге в обществе дамы, сходившей за его кузину, рассыпаясь в поклонах и любезных улыбках, после чего галантно помог сеньорите де Визелла выйти из кареты.

- Я рад, так рад, просто безмерно рад, - не переставал он повторять, не совсем представляя, с кем имеет дело.

Только потом Бельмон шепнул ему на ухо имя Марии, а затем представил и Мартена.

Могло показаться, что после этой информации мьсе де Карнарьяк сбросил лет двадцать, и одновременно его речь освободилась от оков неуверенности. Он одновременно обращался к Марии, осыпая её комплиментами и восхищаясь красотой, разговаривал с Бельмоном, напоминая тому какие-то давние встречи и совместные кутежи, выражал свой восторг Мартену, расхваливая его подвиги на море, и тут же пересказывал своей "кузине" мадам Сюзанне все то, что сам успел сказать и что услышал от каждого из вновьприбывших.