Януш Майснер: Зеленые ворота

Процессия медленно и солидно двигалась по крытому переходу над Деканией, соединявшему замковые покои с костелом. король вел оживленную, хоть и негромкую беседу с нунцием, приостанавливался, хмурил брови, казалось что-то решая или наоборот колеблясь принять решение, на котором настаивал Маласпин.

Альваро, явно весьма заинтересованный этой беседой, насторожил уши. Немногое он смог понять, но все-таки перехватил несколько названий и имен, которых ожидал. Речь шла о компетенции судов - городских и трибунальских, а также войтовских, или общинных, которые рассматривали дела простолюдинов. И раз за разом звучали имена Мартена, Шульца, Вейера, и гданьских советников. Король качал головой, словно не соглашаясь с мнением нунция.

- Я пошлю туда на разбирательство двух делегатов трибунала из Петркова, - сказал он уже громче. - Человек этот, правда, не имеет польского подданства, но как бы там ни было, он дворянин. И Вейер с Бекешем не могут нахвалиться его отвагой и подвигами.

- Но ведь не только на службе Вашего величества он проявил себя убийцей и насильником, - заметил Маласпин. - Альваро был когда-то пленником Мартена. И готов свидетельствовать о его пиратских разбоях, о нападениях на католические города и резне их жителей, об осквернении Божьих храмов, о связях с идолопоклонниками, о том, как он якшался с дьяволом и пользовался колдовскими чарами против христианских рыцарей...

От возбуждения у него перехватило дыхание. Откашлявшись, нунций вновь понизил голос.

- Гданьск оплакивает одного из своих лучших сыновей. Заслуженного горожанина знатного рода, который стоял на защите прав этого города. Его убийца не заслуживает снисхождения, и Ваша королевская милость должна согласиться с суровой карой, если не желает новых осложнений с сенаторами, которые доказали свою полную лояльность, обратившись к своему монарху, прежде чем покарать преступника.

- Это правда, - согласился король. - Но этот Куна или Мартен, как его кличут, - мой капер. потому последнее слово принадлежит мне, а не гданьскому суду. Я хочу иметь подробный отчет о процессе. Пусть в нем примут участие асессоры трибунала Речи Посполитой.

Маласпин счел себя в выигрыше. Чувствовал, что сейчас большего он не добьется, а такое компромиссное разрешение спора о юрисдикции суда показалось ему вполне приемлимым.

Он тут же перевел речь на другое, но оказавшись в покоях, где сенаторы и вельможи ожидали короля, чтобы его приветствовать, воспользовался задержкой, отошел к своему секретарю и в нескольких словах сообщил ему о решении Зигмунта.

- Теперь нужно воспользоваться нашим влиянием на надворного маршалка коронного и варшавского подкоморного, чтобы те посоветовали королю выслать в Гданьск на процесс депутатов духовного звания, а не из светских, - сказал он. - Их королевское величество очень ценит их мнение, и особенно часто соглашается с паном Зигмунтом Опацким. Нужно будет заодно проследить за этим делом у коронного инстигатора, а также в петрковском трибунале, чтобы асессоров выбрали в наших интересах.

Педро Альваро уважительно склонил голову.

- Если ваше святейшество позволит, я сейчас же этим займусь.

- Хорошо, - кивнул нунций. - Действуй с Божьей помощью осторожно и осмотрительно. Посоветуйся с ксендзом ректором Павенским насчет подбора председателя трибунала. И пусть Господь тебе поможет, - осенил он Альваро знаком креста.

Генрих Шульц добился своего. Его старания в Варшаве увенчались успехом. Суд над Яном Куной должен был пройти в Гданьске с участием делегатов коронного трибунала из Петркова, которым, однако, досталась лишь роль наблюдателей с совещательным голосом, без права вето.

Король таким образом обеспечил себе наблюдение за ходом процесса, и предупредил, что приговор не может быть исполнен без его утверждения, но по мнению Педро Альваро эти предостережения делались скорее для приличия, чем всерьез.

Шульц знал, что пуцкий староста и Бекеш встретили у короля холодный прием. Их упрекнули в защите безбожника и убийцы, на совести которого смерть не только видного гражданина Гданьска Готарда Ведеке, но и сотен или даже тысяч добрых католиков - испанцев, погибших и потопленных в Западных Индиях, или в битвах, которые вел Мартен под знаменами еретических владык. Двора тоже был настроен против Мартена; не только Его величество король брал взаймы у гданьских купцов и банкиров...

Поскольку судебное разбирательство должно было состояться ещё до конца января, Шульцу приходилось спешно возвращаться в Гданьск. Но Мария Франческа с Анной и слышать не хотели о возвращении. Напротив - они уже послали за остальными своими вещами и решительно собирались оставаться в Варшаве до самого великого поста.