Николай Кун - Легенды и мифы древней Греции (ил.)

— Стой, прекрасная нимфа, — взывал Аполлон, — зачем бежишь ты от меня, словно овечка, преследуемая волком. Словно голубка, спасающаяся от орла, несешься ты! Ведь я же не враг твой! Смотри, ты поранила ноги об острые шипы терновника. О, погоди, остановись! Ведь я Аполлон, сын громовержца Зевса, а не простой смертный пастух.

Но все быстрее бежала прекрасная Дафна. Как на крыльях, мчится за ней Аполлон. Все ближе он. Вот сейчас настигнет! Дафна чувствует его дыхание. Силы оставляют ее. Взмолилась Дафна к отцу своему Пенею:

— Отец Пеней, помоги мне! Расступись скорее, земля, и поглоти меня! О, отнимите у меня этот образ, он причиняет мне одно страдание!

Лишь только сказала она это, как тотчас онемели ее члены. Кора покрыла ее нежное тело, волосы обратились в листву, а руки, поднятые к небу, превратились в ветви. Долго, печальный, стоял Аполлон пред лавром и, наконец, промолвил:

— Пусть же венок лишь из твоей зелени украшает мою голову, пусть отныне украшаешь ты своими листьями мою кифару и мой колчан. Пусть никогда не вянет, о лавр, твоя зелень! Стой же вечно зеленым!

А лавр тихо зашелестел в ответ Аполлону своими густыми ветвями и, как бы в знак согласия, склонил свою зеленую вершину.

Аполлон должен был очиститься от греха пролитой крови Пифона. Ведь и сам он очищает людей, совершивших убийство. Он удалился по решению Зевса в Фессалию, к прекрасному и благородному царю Адмету. Там пас он стада царя и этой службой искупал свой грех. Когда Аполлон играл средь пастбища на тростниковой флейте или на золотой кифаре, дикие звери выходили из лесной чащи, очарованные его игрой. Пантеры и свирепые львы мирно ходили среди стад. Олени и серны сбегались на звуки флейты. Мир и радость царили вокруг. Благоденствие вселилось в дом Адмета: ни у кого не было таких плодов, его кони и стада были лучшими во всей Фессалии. Все это дал ему златокудрый бог. Аполлон помог Адмету получить руку дочери царя Иолка Пелия, Алкесты. Отец ее обещал отдать ее в жены лишь тому, кто будет в силах запрячь в свою колесницу льва и медведя. Тогда Аполлон наделил своего любимца Адмета непоборимой силой, и он исполнил эту задачу Пелия. Аполлон служил у Адмета восемь лет и, окончив срок своей искупающей грех службы, вернулся в Дельфы.

Весну и лето живет Аполлон в Дельфах. Когда же наступает осень, вянут цветы и листья на деревьях желтеют, когда близка уже холодная зима, покрывающая снегом вершину Парнаса, тогда Аполлон на своей колеснице, запряженной белоснежными лебедями, уносится в не знающую зимы страну гипербореев, в страну вечной весны. Там живет он всю зиму. Когда же вновь зазеленеет все в Дельфах, когда под живящим дыханием весны распустятся цветы и пестрым ковром покроют долину Крисы, возвращается на лебедях своих златокудрый Аполлон в Дельфы прорицать людям волю громовержца Зевса. Тогда в Дельфах празднуют возвращение бога-прорицателя Аполлона из страны гипербореев. Всю весну и лето живет он в Дельфах, посещает он и родину свою, Делос, где у него тоже есть великолепное святилище.

Весной и летом на склонах лесистого Геликона, там, где таинственно журчат священные воды источника Гиппокрены, и на высоком Парнасе, у чистых вод Кастальского родника, Аполлон водит хороводы с девятью музами. Юные, прекрасные музы, дочери Зевса и Мнемосины, [44] Богиня памяти. — постоянные спутницы Аполлона. Он предводительствует хором муз и сопровождает их пение игрой на своей золотой кифаре. Величаво идет Аполлон впереди хора муз, увенчанный лавровым венком, за ним следуют все девять муз: Каллиопа — муза эпической поэзии, Эвтерпа — муза лирики, Эрато — муза любовных песен, Мельпомена — муза трагедии, Талия — муза комедии, Терпсихора — муза танцев, Клио — муза истории, Урания — муза астрономии и Полигимния — муза священных гимнов. Торжественно гремит их хор, и вся природа, как зачарованная, внимает их божественному пению.

Терпсихора — муза танцев, играющая на лире.

(Статуя III в. до н. э.)

Талия — муза комедии, с тимпаном в руках, около нее лежит комическая маска. (Статуя III в. до н. э.)

Урания — муза астрономии, со свитком рукописи в руках.