Уильям Ширер - Взлет и падение третьего рейха. Том II

В тот же предрассветный час аналогичная сцена происходила на Вильгельмштрассе в Берлине. Всю вторую половину дня 21 июня советский посол Владимир Деканозов звонил по телефону в министерство иностранных дел, добиваясь приема у Риббентропа, чтобы вручить ему протест по поводу продолжающихся нарушений границы немецкими самолетами. Ему отвечали, что министра иностранных дел нет в городе. Наконец в 2 часа ночи 22 июня ему сообщили, что Риббентроп примет его в 4 часа утра в министерстве иностранных дел. Там посол, являвшийся одновременно заместителем комиссара по иностранным делам, палачом и порученцем Сталина, был, подобно Молотову в Москве, просто сражен услышанным. Доктор Шмидт, присутствовавший при этом, описывает эту сцену следующим образом:

«Я никогда не видел Риббентропа столь возбужденным, как за пять минут до прибытия Деканозова. Он нервно ходил туда и обратно по своему кабинету, подобно загнанному в клетку зверю…

Деканозова ввели в кабинет, и он, вероятно ни о чем не догадываясь, некстати протянул Риббентропу руку. Мы сели и… Деканозов по поручению своего правительства начал излагать конкретные вопросы, требовавшие разъяснения. Однако едва он заговорил, как Риббентроп с окаменевшим лицом прервал его: «Теперь это неважно…»

После этого надменный нацистский министр иностранных дел объяснил, какой вопрос теперь самый важный, вручил послу копию меморандума, который Шуленбург в это время зачитывал в Москве Молотову, и сообщил, что в данный момент немецкие войска предпринимают «военные контрмеры» на советской границе. Ошеломленный советский посол, по словам Шмидта, «быстро взял себя в руки и выразил глубокое сожаление» по поводу такого оборота событий, за что он возложил всю вину на Германию. Затем «он встал, небрежно поклонился и покинул комнату, не подав руки».

Нацистско–советский медовый месяц закончился. 22 июня 1941 года в 3 часа 30 минут утра, за полчаса до завершения дипломатических формальностей в Кремле и на Вильгельмштрассе, грохот нацистских орудий по фронту, протянувшемуся на сотни миль, развеял иллюзии Москвы относительно дружбы с нацистской Германией.

Этой канонаде предшествовала еще одна дипломатическая прелюдия. Днем 21 июня Гитлер сел за свой рабочий стол в новой подземной ставке Вольфшанце, расположенной в Восточной Пруссии, в мрачном лесу возле Растенбурга, и продиктовал длинное письмо Муссолини. Как и при подготовке всех других агрессий, он не доверял другу и основному союзнику до такой степени, чтобы посвящать в свои секреты, и ставил в известность о них лишь в самый последний момент. Теперь пришла пора это сделать. Письмо представляет собой наиболее яркое свидетельство о причинах, побудивших его пойти на этот роковой шаг, который так долго оставался не совсем понятным для внешнего мира и который привел к гибели как самого фюрера, так и возглавляемый им третий рейх. Разумеется, его письмо, как обычно, изобилует ложью и увертками, которые он пытается навязать даже своим друзьям. Однако за этими увертками и ложью просматриваются подлинные причины и его личная, пусть ошибочная, оценка внешнеполитической обстановки в мире в начале лета 1941 года, второго военного лета.

Дуче!

Я пишу Вам это письмо в тот момент, когда месяцы тревожных размышлений и постоянного нервного ожидания завершаются принятием мною самого трудного за всю мою жизнь решения.

Обстановка: Англия эту войну проиграла. Подобно утопающему, она хватается за любую соломинку. Тем не менее некоторые из ее надежд не лишены определенных оснований… Разгром Франции… заставил английских поджигателей войны обратить свои взгляды туда, откуда они пытались начать войну: к Советскому Союзу.

Обе страны ― Советская Россия и Англия ― в равной степени заинтересованы в Европе… обессиленной длительной войной. За этими двумя странами стоят Соединенные штаты Америки, подстрекающие их…

Далее Гитлер объясняет, что при наличии крупных советских военных сил в его тылу он никогда не сможет собрать необходимые силы, в частности в воздухе, чтобы осуществить массированное, с применением всех средств наступление на Англию и поставить ее на колени.

В самом деле, все наличные силы русских находятся у нашей границы… Если обстоятельства заставят меня развернуть немецкие военно–воздушные силы против Англии, то существует опасность, что Россия в таком случае прибегнет к стратегии шантажа и я буду вынужден молча уступить из–за ее превосходства в воздухе… Англия еще меньше будет готова к заключению мира, ибо тогда появится возможность связать свои надежды с русским партнером. Эти надежды, само собой разумеется, будут усиливаться по мере наращивания готовности русских вооруженных сил. А за всем этим стоят массированные поставки военных материалов из Америки, которые они надеются получить в 1942 году…