Уильям Ширер - Взлет и падение третьего рейха. Том II

Нет никаких свидетельств, указывающих на то, что генералы в высшем руководстве армии возражали против решения Гитлера повернуть оружие против Советского Союза, который, добросовестно выполняя условия пакта с Германией, позволил последней одержать победы в Польше и на Западе. Позднее Гальдер будет с иронией писать о «русской авантюре Гитлера», утверждая, что с самого начала высшие военачальники были против этого. Однако в записях за декабрь 1940 года в его объемистом дневнике нет ни слова, которое подтвердило бы это заявление. В действительности из дневниковых записей складывается впечатление, что все военачальники были полны энтузиазма в связи с намечаемой авантюрой, за планирование которой сам начальник генерального штаба нес основную ответственность.

Во всяком случае, Гитлер бросил жребий, и, хотя он не мог знать об этом, его судьба была окончательно решена 18 декабря 1940 года. Испытав наконец чувство облегчения от принятого решения, как он рассказывал позднее, фюрер отправился на рождественские праздники к своим солдатам и летчикам на побережье Ла–Манша, чтобы оказаться, вероятно, подальше от России. Нужно было выбросить из головы, насколько возможно, всякие мысли о шведском короле Карле XII и о Наполеоне Бонапарте, которые после стольких побед, не менее великих, чем его нынешние, потерпели катастрофу на бескрайних русских просторах. Насколько серьезно занимали они его мысли? К этому времени, как явствует из архивных материалов, бывший венский бродяга уже считал себя величайшим завоевателем, каких когда–либо видел мир. Им овладела мания величия ― фатальная болезнь всех завоевателей.

Однако после всех этих шумных побед, одержанных весной и ранним летом 1940 года, последовали шесть месяцев сплошных разочарований для нацистского завоевателя. От него ускользал не только окончательный триумф над Британией, но и возможность нанести ей смертельный удар на Средиземном море.

На третий день рождества гросс–адмирал Редер встретился с Гитлером в Берлине, но в его докладе было очень мало радостного. «Угроза со стороны Британии на всем Восточном Средиземноморье, Ближнем Востоке и в Северной Африке устранена, ― доложил он фюреру. ― Поэтому решающая операция на Средиземноморье, которую мы планировали, более невозможна».

Для Адольфа Гитлера, которого постигло разочарование из–за изворотливости Франко, неспособности Муссолини и даже дряхлости маршала Петена, на Средиземноморье поезд действительно ушел. Его итальянского союзника катастрофа постигла в Египетской пустыне, а теперь он застрял в снежных горах Албании. Эти неприятные происшествия являлись также вехами в войне и в истории третьего рейха. Они произошли не только из–за слабости друзей и союзников Германии, но и частично из–за неспособности нацистского военного диктатора осмыслить более масштабную, межконтинентальную стратегию, на чем настаивали Редер и даже Геринг.

Дважды в сентябре 1940 года, 6–го и 26–го числа, когда открытое наступление на Англию, казалось, было снято с повестки дня, гросс–адмирал пытался раскрыть перед фюрером новые перспективы. Во время второго совещания Редер остался с фюрером наедине, без армейских и авиационных офицеров, чтобы те не вмешивались в их разговор, и прочитал своему шефу длинную лекцию о военно–морской стратегии и способности флота нанести Англии удар в других местах, а не только в районе Ла–Манша.

«Англичане, ― говорил Редер, ― всегда рассматривали Средиземноморье как центр своей мировой империи… Италия, окруженная британской мощью, быстро становится главным объектом нападения… Итальянцы еще не осознали этой опасности, когда отказывались от нашей помощи. Однако Германия должна вести войну против Великобритании всеми имеющимися в ее распоряжении средствами без промедления, прежде чем Соединенные Штаты окажутся в состоянии эффективно вмешаться. По этим соображениям средиземноморский вопрос необходимо решить в течение зимних месяцев».

Но как решить? И здесь адмирал перешел к делу.

«Гибралтар должен быть захвачен. Канарские острова должны быть захвачены военно–воздушными силами. Суэцкий канал должен быть захвачен».

Адмирал нарисовал в радужных красках, что же произойдет после захвата Суэца.

«Необходимо наступать из Суэца через Палестину и Сирию как можно дальше в направлении Турции. Если мы достигнем этого рубежа, Турция станет нашей. Тогда и русская проблема предстанет в ином свете… Сомнительно, чтобы существовала необходимость наступать на Россию с севера».