Пьер Антонетти - Повседневная жизнь Флоренции во времена Данте

(Чистилище, XXVII, 16–18)

Инквизиция заставила всех, не исключая и аристократов, бояться себя: слова «гибеллин» и «еретик» в политическом жаргоне флорентийских гвельфов служили синонимами. Усердие инквизиторов вызывало тем больше сомнений, что имущество осужденных еретиков делилось равными долями между папством, инквизицией и коммуной (на эти деньги строили собор Санта Кроче и новые городские стены 1284 года). От взглядов усердных инквизиторов не ускользало ничего: чтобы вызвать подозрение, достаточно было иметь еретическую книгу или оказаться замеченным за одним обеденным столом с еретиком. Даже невинная шутка считалась предосудительной. Как рассказал Боккаччо, инквизитор преследовал некоего простака, более богатого деньгами, нежели умом, имевшего неосторожность отозваться о вине, будто оно столь хорошо, что «и сам Христос выпил бы его с удовольствием» (Декамерон, 1,6). Боккаччо не единственный, кто обвинял инквизиторов в «злостном лицемерии»: они носили оружие, но участвовать в ополчении им не позволял духовный сан.

Вместе с тем не следует представлять себе инквизицию как нечто несгибаемое и непоколебимое. Подозреваемый всегда имел возможность отречься от заблуждений, правда, при условии, что откроет имена сообщников. В этом случае удавалось отделаться легким штрафом или, самое большее, тюремным заключением. Непреклонной инквизиция оставалась лишь в отношении атеистов. Данте убедительно свидетельствует об этом, поместив двух атеистов, названных эпикурейцами, в огненные могилы (Ад, X) — инфернальный образ земных костров инквизиции.

Описывая Флоренцию 1338 года, Виллани уделил внимание общественному и частному образованию. «От восьми до десяти тысяч мальчиков и девочек учатся читать. От тысячи до тысячи двухсот мальчиков в шести школах изучают счет ( abbaco ) и алгебру ( algorismo ). Тех же, кто обучается грамматике и логике, насчитывается от пятисот пятидесяти до шестисот человек в четырех больших школах» (Хроника XI, 94). Эти сведения нуждаются в пояснениях.

Наши представления об обязательной, светской и бесплатной школе Средневековью известны не были: школа была тогда необязательной, платной и религиозной. Получить образование во Флоренции времен Данте считается для пополанов и духовенства необходимостью, для аристократии — полезным, хотя и не обязательным украшением, для городского и сельского простонародья — недоступной роскошью. В целом образование распространено достаточно широко, о чем свидетельствуют и приведенные Виллани цифры. От восьми до десяти тысяч детей, обучающихся чтению (иначе говоря, посещающих начальную школу), составляют значительную долю (десятую часть) от общей численности населения; этот показатель во Флоренции выше, чем в большинстве европейских стран того времени.

Второе необходимое пояснение касается организации обучения. Культурный горизонт довольно ограничен. Тенденция к энциклопедизму, характерная для нашей образовательной системы, проявляется только в высшем образовании, ее нет в начальной и средней школе. Эта узость культурного горизонта находит свое оправдание в целях начального и среднего образования, непосредственно готовящего детей к взрослой жизни: будущему торговцу важно уметь читать и считать. Отвлеченное мышление остается уделом клириков и студентов высших школ. Что касается изящных искусств (танцы, пение, поэзия, музицирование, рисование и т. д.), то они полезны только девушкам из семей аристократии и крупной торговой буржуазии; вместе с тем они включены в программу высшего образования и практикуются каждым, кто считает себя образованным человеком. Данте в годы юности также занимался изящными искусствами.

Третье разъяснение касается образовательной пирамиды. В противоположность современному обществу тех, кто получил среднее, а тем более высшее образование, гораздо меньше. Соответствующие показатели гораздо скромнее приведенных Виллани цифр, характеризующих начальное образование: от пятисот до шестисот студентов, что в городе с населением свыше ста тысяч человек составляет лишь 0,5–0,6 %.

Четвертое разъяснение относится к структуре образования. Если сравнительно легко провести грань между начальным и средним образованием, то переход от среднего образования к высшему весьма расплывчат: «Средневековые университеты являлись не только высшими учебными заведениями. В них нередко получали также среднее и даже начальное образование. Система коллежей […] еще больше усиливала эту неразбериху, давая образование своим слушателям начиная с 8 лет». [214] Le Goff J . Les Intellectuels au Moyen Age. P. 85.