Мария Жукова - Маршал Жуков — мой отец

Отец был по рождению и воспитанию, по самому своему мировосприятию православным человеком, как православны были его солдаты, вместе с ним перед боем говорившие: «Ну, с Богом!» Позже прочитала у Достоевского фразу, которая, хотя и сказана в XIX веке, может быть вполне отнесена к поколению моего отца: «Кто не понимает Православия — тот никогда и ничего не поймет в народе» [8] Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч., 1984, т. 27, с. 64. (надо понимать, что и в каждом отдельном представителе русского народа).

Он впитал веру православную в тысяче мелких, часто незаметных подробностей жизни той, дореволюционной России.

Вряд ли в какой русской крестьянской семье принимались за работу, садились за стол, ложились спать или поднимались утром, не помолясь Богу. С этого же начинали и учебу. Ребенок знал: учение — свет, и входил в мир с ожиданием света, который просветит его ум. В школе он начинал изучать азбуку: «аз, буки, веди, глагол, добро», а душа впитывала: «я-буквы-узнаю-творю-добро».

В церковно-приходской школе преподавался Закон Божий (фрагменты из Священной истории Ветхого и Нового Завета в доступной детям форме, церковно-славянская грамота, краткий катехизис, молитвы, церковное пение). О годах учебы в школе у отца остались теплые воспоминания. Директором школы был священник Н. З. Ремизов, отец назвал его в воспоминаниях тихим и добрым старичком, он преподавал Закон Божий, а учителем был его сын — Сергей Николаевич, «опытный педагог и хороший человек». Егорка учился на «отлично» и окончил школу с похвальным листом.

Чему же учили детей в дореволюционное время? В букваре, по которому дети учились в то время в церковно-приходских школах, читаем, к примеру:

«Дела милости внешние: „Алчущего напитати. Жаждущаго напоити. Нагаго одеяти…“ Дела милости духовные: „Нести неправды с терпением. Обиды повинным прощати“».

Изречения из Священного Писания:

Не твори зла, и не постигнет тя зло (Сир 7,1).

Близ Господь всем призывающим Его, всем призывающим Его во истине (Пс 1 и, 18).

Вся, елика аще хощете, да творят вам человецы, тако и вы творите им (Мф 7, 12; Лкб, 31) [9] Не раз я слышала это от отца в детстве. .

Аще бо отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш Небесный (Мф 6, 15).

Будите милосерди, якоже и Отец ваш милосерд есть (Лк 6, 36)

Всем подобает нам явиться пред Судищем Христовым (2 Кор 5, 10).

Из «Краткого нравоучения»:

«Помни всегда, что ты для того в свет родился, чтобы тебе всем, сколько возможно, во всяком случае делать добро.

Будь трудолюбив и убегай праздности.

Никогда не лги, а говори только правду, ибо всякая ложь и обман есть вреднейший из всех пороков. Если солжешь однажды, то и впредь не будут тебе верить.

Ежели будешь человеколюбив, то будешь и сам от других любим».

Так с самых ранних пор ребенок учился отличать добро от зла, учился милосердию, честности, трудолюбию.

Отец запомнил на всю жизнь, как благословляла его в детстве мать, когда провожала из деревни в Москву. Что-то будет впереди? Он пишет в своей книге об этом так: «Помолившись, присели по старинному русскому обычаю на лавку. „Ну, сынок, с Богом!“ — сказала мать и, не выдержав, горько заплакала, прижав меня к себе».

У отца были хорошие учителя, которые давали ему уроки, запомнившиеся на всю жизнь.

Когда отец жил и учился в Москве у своего дяди, Михаила Артемьевича, произошел эпизод, описанный отцом в его книге и упомянутый в воспоминаниях двоюродного брата отца, Михаила Михайловича Пилихина. Когда дяди не было дома, мальчишки, в том числе и мой отец, сели играть в карты, в «двадцать одно». Играли на старые пуговицы, собранные во дворе, — их выкидывал сосед, военный портной. Играли в карты с таким азартом, что и не слышали, как вошел на кухню Михаил Артемьевич. Егор держал банк, ему везло. Вдруг кто-то дал ему здоровую оплеуху. Он оглянулся и — о, ужас — хозяин! Все бросились врассыпную. «Ах, вот для чего тебе нужна грамота? Очки считать?», — закричал он. Затем собрал карты и уничтожил их. Он знал, что азартные игры до добра не доведут. Урок запомнился на всю жизнь… По воспоминаниям Михаила Михайловича его отец вообще старался отучить ребят от всего плохого.

В годы учебы в Москве отец регулярно бывал на церковных службах, старший мальчик Кузьма, находившийся на учении в мастерской М. А. Пилихина, водил его и других мальчиков по субботам — на всенощную и в воскресные дни — на литургию. «В большие праздники, — вспоминал отец, — хозяин (так он называл родного дядю. — М. Ж. ) брал нас с собой к обедне в Кремль, в Успенский собор, а иногда и в храм Христа Спасителя…».