Мария Жукова - Маршал Жуков — мой отец

Было у отца и впитанное от крестьянских предков свойство держать слово. «Не давши слова — крепись, а давши — держись». Какому русскому не знакома эта поговорка! Он был чрезвычайно щепетилен в отношении данного слова и никогда не нарушал своего обещания. Требовал этого и от других.

Общественное мнение, существовавшее в деревне и многое в жизни определявшее, воспитывало честность, товарищескую надежность, верность в дружбе. Помню, как отец прививал мне законы товарищества с самых ранних пор, учил, что необходимо в дружбе, а чего допускать нельзя. Приходит на память такой случай.

Я училась в школе и не любила математику, Однажды в четверти по геометрии мне выставили «тройку». Моя подруга Лена получила «четверку». Радостные, что наступили каникулы, мы приехали из школы к нам на дачу. С порога отец спросил об итогах четверти: «У тебя что, Машенька?» Я ответила: «Одна тройка — по геометрии, не смогла вытянуть на четыре…» Тогда он обратился к Лене: «Ну, а у тебя что по геометрии?» — «Четыре». Отец строго выговорил, но не мне, а ей: «Как же ты могла допустить, ты ведь Машина подруга…» В детстве он помогал своему отстающему другу Леше Колотырному (это прозвище, а фамилия у него была тоже Жуков): не хотел, чтобы тот остался в первом классе на второй год.

Как он смотрел на дружбу? Не тот настоящий друг, который подобострастно и ловко льстит, а тот, кто смело говорит правду, даже и неприятную, в глаза. Если дружба, значит верность, взаимопомощь до смерти: «Сам погибай, а товарища выручай».

«Обличители» Жукова винят его в том, что он не так воевал, не любил солдат, не ценил их жизней. Сочиняют о нем страшные сказки. Ложь, клевета, хула… Отец сполна испытал на себе их тяжесть при жизни, испытывает и после смерти.

Наш русский философ Иван Александрович Ильин писал: «Лакейским душам свойственно поднимать клеветнические сплетни вокруг больших людей. Чем значительнее гениальный человек, чем могущественнее льющийся на него свет, чем большая сила блага, красоты и правды излучается из него — тем нестерпимее становится его облик для натур слепых, тщеславных и зависимых… Праведник одной жизнью своей обличает кривых, лукавых и лицемерных. Герой уязвляет негероя одними делами своими… И бывает так, что чем божественнее луч, который светит сквозь человека, тем сильнее плещут вокруг него страсти злодейских натур. Луч Божий нестерпим пошлому и злому человеку».

На 1-м Белорусском фронте. Октябрь 1944 г.

Священномученик Иоанн Восторгов, расстрелянный в 1918 году, блестящий проповедник и миссионер, причисленный к лику новомучеников Российских, говорил о том, что «клевета норовит прилепиться чаще всего к той области, где человек наиболее безукоризненно себя проявляет». Святитель Феофан Затворник говорил, что быть причастным поношений Господа Иисуса Христа — великая слава! А святой праведный Иоанн Кронштадтский, видя духовную причину человеческой злобы и лжи, так писал в своем дневнике о клеветниках, которых у него было много: «Пожалейте, поскорбите и помолитесь об этих несчастных лаятелях. Они всегда были и будут — до тех пор, пока не будет окончательно ввержен в геенну змий великий, льстящий вселенную всю, пока все грешные, нечестивые не будут высланы в муку вечную».

А правда… Она только и есть в народной памяти, не в газетах, а тем более не на телеэкране. Клеветнику постичь законы этого народного отбора невозможно, но они единственно справедливы и верны.

И невдомек им, этим лжецам, а попросту «брехунам», как их называл отец, этим вечным дискуссантам, что русский народ любит маршала Жукова таким, какой он есть, что народ давным-давно его понял и принял всего без изъятья, сердцем почувствовав в нем своего. От лживых слов и дискуссий маршал Жуков не станет хуже. Он уже состоялся — раз и навсегда.

Сколько раз мне приходилось видеть и чувствовать неистребимую любовь людей, особенно фронтовиков, к отцу. Мне кажется, это не просто оценка его заслуг, уважение, преклонение, но именно любовь. А она, думаю, может быть только к человеку, который сам любит людей. В православном человеке нет выше любви, чем быть готовым жизнь свою за других положить, отречься от себя во имя ближних… Как замечательны его слова, сказанные на склоне лет: «Я всегда чувствовал, что нужен людям, что постоянно им должен».