Симона Берто - Эдит Пиаф

Мы молчали. Франсис и Маргерит зашептали мне: "Она пила?" Я ответила: "Нет, совсем немного".

Эдит, вцепившись в перила балкона, смотрела вниз, в пустоту... как будто давала какое-то обещание. Глаза ее светились надеждой. Она абсолютно не выглядела ни пьяной, ни чокнутой, ни потерянной.

Такой беспросветной тоски у нее никогда не было. Мы не уходили и ждали, когда же это пройдет. Там был диван. Мы все втроем сели на него. Мы были как животные, которые предчувствуют грозу или затмение.

Вдруг Маргерит вскочила на ноги с криком: "Она сошла с ума! Что она делает!" Эдит занесла ногу на перила. Она" наполовину уже была в воздухе. Маргерит обхватила ее руками, стараясь удержать. Франсис также бросился на балкон. Я тоже подошла к ним, но Эдит кричала: "Оставьте меня одну с Маргерит! Убирайтесь!"

Нам пришлось уступить. Если мы к ним подходили, Эдит начинала метаться, и Маргерит с трудом удерживала ее. Мы вышли. Через полчаса Гит удалось увести Эдит в ее комнату. Вдвоем мы уложили ее в постель.

В эту ночь я осталась с ней. Я говорила ей о песнях, о ее работе, даже не зная, слушает ли она меня. Потом заговорила и она, начала строить планы, и я поняла, что все прошло.

Перед тем как заснуть, она сказала мне, как ребенок: "Прости меня, Момона, ты знаешь... я понарошку..." Но именно эти слова убедили меня в том, что все было на самом деле. В чем причина? Если бы я знала, что причина называлась морфием, я бы осталась с ней. Но еще раньше Эдит мне сказала: "Ты видишь, я прекратила уколы. У меня ничего не болит, и наркотики мне больше не нужны".

Я была настолько глупа, что поверила.

глава пятнадцатая. Праздник любви с Жаком Пилсом

Все было сказочно чудесно.

Церковный хор пел лишь для них.

Последний нищий был счастлив.

Это было шествие любви,

А сверху во всю силу

Звонили колокола: "Да здравствует новобрачная!"

Когда Анри Конте написал для Эдит "Свадьбу", он не ошибся, именно такой она себе ее представляла. Она всегда говорила: "Момона, свадьба - это церковь, колокола... Это праздник любви!"

Уже давно она не заводила об этом речи, уже давно потеряла в это веру... Однако в жизни Эдит часто что-то случалось именно тогда, когда она решала, что уже все кончено, надеяться не на что.

И вот в то время, когда она в труднейшей схватке один на один боролась с алкоголизмом, наркоманией, страхом... когда она лгала своим друзьям - Гит, Мишелю Эме-ру, Лулу, Шарлю, мне и некоторым другим,- в это время на пароходе "Иль-де-Франс" в открытом море два человека говорили о ней. Это были Эдди Льюис, ее американский импресарио, заменивший умершего Клиффорда Фишера, и Жак Пиле. Они сидели в баре. Пароход плыл к берегам Франции. Жак напевал песенку.

- Вам нравится, Эдди?

- Превосходно. Это вы написали?

- Да, Как, по-вашему, кому я могу ее предложить?

- Эдит, of course!*

______________

* "Of course!" - "разумеется!" (англ.)

- Как хорошо, что именно вы мне об этом говорите! Ведь я писал специально для нее, но я давно уже ее не видел. Не знаю, осмелюсь ли...

- Да почему же? По приезде в Париж я все устрою.

Жак Пиле. Эдит встречала его в 1939 году. "Здрасте - до свидания", и все. Он был уже тогда известным Жаком Пилсом из популярнейшего дуэта "Пиле и Табэ", а также мужем Люсьенны Буайе. Но в ту пору этот солидный круг был для нас недосягаем.

В 1941 году случай свел нас с Жаком в концертной программе в свободной зоне. На этот раз мы познакомились чуть ближе. Он был хорош собой, элегантен, изыскан и очень талантлив. В нем было все, о чем только можно мечтать.

В тот период мы возили Поля Мёрисса и "Равнодушного красавца" по всей Франции. В сердечном плане на горизонте маячил Анри Конте. Эдит купалась в поклонении, но это не помешало ей заметить, что Жак в ее вкусе. "Момона, как он хорош! По всему видно, что родился не под забором!"

Что верно, то верно. Жак был сыном офицера, служившего в департаменте Ланд. Он начал учиться на фармацевта, но витрина провинциальной аптеки с глистами в банках не вдохновляла его. И он все бросил, чтобы переквалифицироваться в боя из "Казино де Пари", откуда сразу выпрыгнул со своим дуэтом. После того как у него с Люсьенной родилась дочь Жаклина, они развелись.

По приезде в Париж Льюис сдержал слово и позвонил Эдит:

- У меня есть песня, которая вам понравится. Ее написал очень талантливый чело век. Он писал ее, думая о вас. Песня очень, просто очень хороша.

- Как зовут ее автора?

- Жак Пиле.

- Приходите поскорее.

Она повесила трубку и побежала в ванную комнату. Быстро сделала себе укол, "последний", чтобы привести себя в форму. Она уже дошла до этого...