Лоуренс Бергрин - Марко Поло. От Венеции до Ксанаду

Марко как верный слуга Хубилай-хана пользовался монгольским — языком завоевателей, или персидским — «лингва франка» иноземцев при монгольском дворе. Соответственно, в повествовании Марко часто использовал персидские названия мест — не потому, что пользовался персидскими источниками, как доказывали иные скептики, а потому, что следовал общепринятой в монгольской империи практике.

Воодушевленный своей миссией «правителя вселенной», Хубилай пытался ввести единый письменный язык для всех народов империи. В попытке упорядочить хаос общения, он поручил влиятельному тибетскому монаху создать совершенно новый язык: алфавит, способный передавать все известные языки. Одаренный монах, как рассказывали, научился читать и писать едва выйдя из колыбели, а в три года декламировал наизусть сложные буддийские тексты Хеваджра-Тантра. За такие достижения он получил имя «Пагс-па» — «Достойный» по-тибетски. Появившись при монгольском дворе в 1253 году в качестве восемнадцатилетнего «молодого дарования» Пагс-па со временем приобрел особую благосклонность жены Хубилая, Чаби, и стал весьма влиятельным лицом при дворе.

Хотя Хубилай-хан заявлял, что почитает четыре различные веры, Пагс-па позаботился, чтобы его буддийская школа, Сакья-па, стала первой среди равных. С точки зрения китайских пуристов, монгольская версия буддизма была грубой и искаженной: она основывалась на тибетском тантрическом буддизме, «верховный» лама которого демонстрировал колдовское искусство, то забавляя, то устрашая глубоко суеверных монголов и даже скептически настроенного Марко Поло.

Какое-то время Пагс-па заправлял всеми духовными делами при дворе, и с ним считался даже сам Хубилай-хан. За духовные заслуги он одарил молодого монаха золотой мандалой, украшенной жемчужинами «величиной с овечьи орешки». Во время мистических сеансов Пагс-па сидел выше своего августейшего ученика, если же речь шла о мирских делах, они менялись местами. Такое равноправие должно было продемонстрировать равновесие между духовными и преходящими мирскими делами.

В 1269 году Пагс-па исполнил поручение, представив Хубилай-хану слоговой алфавит — в котором знаки передавали сочетание согласного и гласного — из сорока одной буквы, основанный на традиционном тибетском. Новое письмо стало известно как «квадратное письмо», по форме знаков. Писали на нем по вертикали сверху вниз, и строки шли слева направо.

Эта система транскрибировала монгольскую речь точнее прежних импровизированных систем и даже передавала звуки других языков, особенно китайского. Хубилай-хан торжественно объявил это лингвистическое новшество официальным языком монгольской державы и учредил академию для его распространения. В том же году открылась «монгольская школа языков», а два года спустя — национальный университет. Изобретенный Пагс-па шрифт остался на бумажных деньгах, на фарфоре, в официальных эдиктах империи Юань, однако ученые и писцы, привыкшие к китайскому, персидскому или другим прежним языкам, отказались принять его. Да и Марко Поло не выказывает знакомства с новым монгольским письмом.

В 1274 году, примерно в то время, когда караван Поло прибыл в Монголию, Пагс-па удалился в тибетский монастырь Сакья, где и скончался в 1280 году. К этому времени монголы отвернулись от его версии тибетского буддизма, и его остроумное изобретение было забыто всеми, кроме немногочисленных поклонников, пользовавшихся им в официальных случаях. Оно осталось ценным, но неудачным экспериментом в искусственной разработке языков. В наше время среди монголов наиболее популярна уйгурская письменность и кириллица — наследие советского влияния.

Интимная жизнь Хубилай-хана была столь же сложна и экстравагантна, как и прочие стороны жизни его империи. Высокое положение позволило Марко познакомиться с семьей Хубилая, столь многочисленной, что европейцу оставалось только недоверчиво ахать. «Он имеет четырех женщин, которых держит постоянно как настоящих жен, и старший сын его от этих четырех женщин должен стать законным правителем империи после смерти великого хана, — сообщает Марко. — Они (жены) зовутся императрицами, и каждую также называют по имени. И каждая из этих дам содержит собственный двор в собственном дворце, потому что у каждой не менее трехсот — в некоторых версиях «Путешествий» это число возрастает до тысячи, а то и до десяти тысяч — девушек, очень красивых и милых». В общем, «у них множество слуг и евнухов, и много других мужчин и женщин, так что у каждой из этих дам десять тысяч придворных».