Павел Щеголев: Охранники и авантюристы. Секретные сотрудники и провокаторы

«Толстый, сутуловатый, выше среднего роста, ноги и руки маленькие, шея толстая, короткая. Лицо круглое, одутловатое, желто-смуглое; череп кверху суженый; волосы {18} прямые, жесткие, обыкновенно коротко подстриженные; темный шатен. Лоб низкий, брови темные, внутренние концы слегка приподняты; глаза карие, слегка навыкате. Нос большой, приплюснутый, скулы выдаются, одно ухо оттопыренное; губы очень толстые и выпяченные, чувственные; нижняя часть лица слегка выдающаяся. Бороду обычно брил, усы носил подстриженными».

Это - объективные приметы, а вот и субъективные записи: «Очевидица,- видевшая Азефа еще в 1898 г. в студенческой столовой, когда он со своей грузной фигурой, широко расставив ноги, становился неподвижно посреди столовой, вращая только во все стороны выпуклыми глазами и выпятив толстые губы, - говорила, что ей страшно было бы встретиться с ним не только ночью в темном лесу, но и днем на многолюдном Невском». Впечатление очевидицы прошло, конечно, сквозь призму позднейших восприятий, а товарищи Азефа в совместной работе не воспринимали отталкивающих моментов физической личности своего вождя.

5

И тем менее могли чувствовать отвращение к Азефу те, на кого изливались его щедрости, на кого шли его сбережения от сумм, полученных как для совершения убийств, так и для предотвращения оных. Это - женщины свободной и легкой любви, проститутки домов терпимости, вольные и публичные женщины, актрисы варьете, шансонетные певицы… Рай Азефа… Подлинный, настоящий рай… Азеф не был пьяницей, но он был плотояден и сладострастен. Этот рай Азефа уж достоверно никому был неведом. А здесь-то он и нашел свое счастье, встретившись с некоей звездой шантана, пожинавшей успехи в петербургском «Аквариуме», московском «Яре» и во всех «Тиволи», «Шато де флер» и так далее. Это была пышная женщина, которая властно стала перетягивать себе сбережения Азефа, революционные и правительственные. Она-то и взяла под башмак вождя «Боевой органи-{19}зации». Исполнителем ее комиссионных поручений и стал Евно Азеф, мещанин-комиссионер.

6

В течение 16 лет служил Азеф Департаменту полиции; 10 лет с лишним работал в партии с.-р. и большую часть этого срока в «Боевой организации Партии с.-р.» и, кроме того, в ЦК партии с.-р. Но наконец катастрофа разразилась. Маска Азефа была сорвана, и его предательство было разоблачено. Удар молнии без грома… Никто не поверил: жена Азефа не допускала и мысли об измене мужа, ЦК Партии с.-р. считал, что всякая попытка к очернению Азефа идет из недр Департамента полиции, а Столыпин в Государственной думе распинался за своего агента и доказывал, что это был честнейший агент в мире…

Азеф был разоблачен, у судивших его социалистов-революционеров не поднялась рука на своего комиссионера: пусть он и не всегда был верен, а главные комиссии все же исполнил. Азеф, стяжавший в период разоблачения славу «великого провокатора», бежал от мести своих партийных товарищей и скрылся в неизвестности, точнее в неизвестный никому свой рай, вместе со «звездой шантана».

Азеф скрылся от возмездия, и оно его не постигло. Наоборот: он полностью восчувствовал счастье мелкой буржуазной жизни. Он, игравший людскими жизнями, перешел к более спокойной игре - игре на биржевые ценности. «Обладая выдающимся умом, математической аккуратностью, спокойный, рассудительный, холодный и осторожный до крайности, он был как бы рожден для крупных организаторских дел. Редкий эгоист, он преследовал прежде всего свои личные интересы, для достижения которых считал пригодными все средства, до убийства и предательства включительно», - так характеризует Азефа собрат по ремеслу, пресловутый жандармский генерал и историк Спиридович. Но такая характеристика идет как раз к лицу биржевого игрока, каким стал на склоне жизни выдающийся комиссионер {20} Азеф. И он имел успех на берлинской бирже и мог собирать своих биржевых друзей в солидной квартире в шесть комнат в хорошем районе Берлина. Неймайер - так назывался в этот период Азеф и его новая жена, бывшая шансонетная певица, сохранившая всю свою веру в своего покровителя. В этой большой квартире с высокими потолками подавали гостям-немцам чай из настоящего русского самовара и играли в винт не по маленькой…

7

Так мирно протекала жизнь бывшего «великого провокатора», нужно было вмешательство стихийных сил, чтобы внести дезорганизацию в этот буржуйный быт, нужна была великая империалистическая война. Она спутала карты Азефа и нанесла решительный удар биржевым комбинациям и материальному благополучию Азефа. И к тому же его арестовали как гражданского военнопленного, подозрительного по анархизму, и, несмотря на все его старания доказать, что он был не революционер, а правительственный агент по борьбе с революцией, выпустили его из тюрьмы только в конце 1917 г. Азеф прожил скверные минуты, но шансонетная певица заботилась в меру своих возможностей о своем покровителе. Азеф переписывался с ней и преподавал ей правила поведения в форме афоризмов. Умудренный жизненным опытом: