Юрген Граф - Собибор - Миф и Реальность

Вот так осуществлялось и осуществляется правосудие в «самом свободном государстве за всю немецкую историю»!

Спустя всего пару месяцев после Берлинского процесса против Эриха Бауэра во Франкфурте-на-Майне состоялся суд против бывших унтершарфюреров СС Хуберта Гомерски и Йохана Клира.

Помимо уже участвовавших в процессе Бауэра свидетелей «Р» (Э. Рааб) и «Л» (С. Лерер) на этом процессе выступали свидетелями еще шесть бывших узников Собибора.

25 августа 1950 года Гомерски был приговорен к пожизненному заключению за массовое убийство (количество убийств не было определено); 166в 1972 году его помиловали. 167Йохан Клир был признан невиновным, так как свидетели выступили в его пользу. 168Таким образом, суд во Франкфурте не стал автоматически признавать Клира виновным только за то, что он служил в Собиборе. В этом моменте Франкфуртский процесс, со всем его произволом, отличается в лучшую сторону от нынешнего германского правосудия, которое преследует восьмидесятидевятилетнего Ивана Демьянюка не за его конкретные преступления, а только и исключительно за его (реальную или предполагаемую) службу охранником в Собиборе.

Процесс сопровождался масштабной кампанией в согласованно дувших в одну дудку средствах массовой информации. Эта практика потом всегда применялась на любых процессах против «нацистских преступников». Под заголовком «Собибор — фабрика смерти за колючей проволокой» газета Frankfurter Rundschau сообщала 24 августа 1950 года:

«В ходе разбирательства были зачитаны запротоколированные свидетельства некоторых выживших, эмигрировавших в Серную Америку. Херш Кукирманн, жена и трое детей которого погибли в газовых камерах Собибора, сообщил о партии из 1 600 еврейских узников, прибывших из концлагеря Майданек. Газовые камеры тогда не работали, и новоприбывшим голодным и ослабевшим заключенным пришлось три дня ждать газации. Но почти половину из них еще до того забили до смерти. Гомерски использовал для этого кружку для воды, а обершарфююрер СС Вагнер — стальной водяной шланг. В отличие от них Клир не был таким бесчеловечным. […]

Свидетельница Зельда Метц присутствовала, когда заключенные должны были носить воду из деревни. Несколько заключенных убили охранника-украинца и сбежали по дороге, остальных расстреляли, и Гомерски присутствовал на этом расстреле. От этой свидетельницы также стало известно, что однажды прибыло и было казнено газом сразу пять тысяч человек. До этого их заставили написать письма своим близким о том, что у них все в порядке. И рабочие-евреи, трудившиеся в лагере уничтожения III, тоже были убиты.

«Собибор был фабрикой убийства», — говорил свидетель Курт Томас. […] Гомерски участвовал не только в казни семидесяти одного еврея, расстрелянных за попытку к бегству, но и в экзекуции ста молодых еврейских заключенных, которых он убивал выстрелом в голову. Иногда Гомерски и обершарфюрер СС Вагнер развлекались тем, что использовали младенцев как мячи для медицинбола, чтобы узнать, кто из них может бросить ребенка дальше. Когда заключенные валили лес, они заставляли их карабкаться на деревья. Затем им приходилось привязывать канат к верхушке, после чего они падали вместе со спиленным деревом. Если кто не погибал при падении, того, покалеченного, добивали выстрелом.

Свидетель Хаим Энгель показал, что Гомерски хватался тем, что однажды убил заключенного двенадцатью ударами, а госпожа Энгель-Вейнберг, единственная голландская еврейка, пережившая Собибор, подтвердила, что Гомерски в лагере III всегда принимал участие в расстрелах и газациях». 169

Разумеется, все это было не больше чем пропагандой ужасов, причем самого примитивного толка, но в этой статье есть место, которое просто ошеломляет внимательного читателя. Как мы помним, свидетельница Зельда Метц рассказывает, что «заключенные должны были носить воду из деревни», причем «несколько заключенных по дороге убили охранника-украинца (заметьте, не одного изохранников-украинцев). Но если бы Собибор действительно был таким адом, где узникам ежедневно приходилось сносить невыразимые тяготы и страдания, и они знали, что их ожидает неминуемая смерть, то вряд ли эсесовцы пошли бы на такой риск — отпускать нескольких заключенных по воду в деревню в сопровождении всего одного украинца. Ведь от отчаявшихся людей, которым нечего было терять, следовало бы ожидать чего угодно. Поэтому то, о чем рассказывала Зельда Метц, было возможно только в том случае, если руководство лагеря считало вероятность побега небольшой, именно из-за того, что у заключенных не было особых причин рисковать своей жизнью, пытаясь сбежать.