Юрген Граф - Собибор - Миф и Реальность

Барбара Дистель сообщает:

«В Киеве в 1960-х годах прошло два процесса против украинских охранников, обвиненных советскими судами в преступлениях, совершенных ими в лагерях уничтожения в ходе «акции «Райнхардт». Александр Печерский выступал на этих процессах как основной свидетель. Судьи приговорили тринадцать человек к смертной казни и одного к пожизненному заключению». 177

Теперь Александр Аронович Печерский может похвастаться, что из-за его выдумок тринадцать человек поставили к стенке. Да уж — по заслугам и честь!

Первый комендант Собибора, позднее переведенный в Треблинку, Франц Штангль, так же как служивший в годы войны в Собиборе обершарфюрер СС Густав Вагнер, после войны эмигрировал в Бразилию. По настоянию Симона Визенталя в 1967 году Штангля арестовали и выдали ФРГ. Густав Вагнер в 1978 году добровольно сдался полиции, после того как Визенталь начал настоящую охоту за другим человеком по фамилии Вагнер. Как писала бразильская газета Folha de São Paulo 2 июня 1978 года, Вагнер энергично отрицал само существование газовых камер в Собиборе. 178После предварительного заключения Вагнера отпустили. Не менее четырех стран (Израиль, Польша, Австрия и ФРГ) потребовали его выдачи, но бразильские суды отклонили все их требования. 179

Комендант СобибораФранц Штангль дает званый обед

На процессах с требованиями выдачи Штангля и Вагнера свидетелем обвинения выступил польский еврей и бывший узник Собибора Станислав Шмайзнер, эмигрировавший в Бразилию в 1947 году. 180Таким образом, в этом деле Шмайзнер сыграл довольно значительную роль, потому стоит повнимательней присмотреться к его вышедшей в 1968 году Inferno em Sobibor181 («Ад в Собиборе»), хотя она существует только на португальском языке и никогда не переводилась полностью. 182

Причину этого легко понять. Отображенная в книге Шмайзнера история Собибора так резко отличается от официальной истории лагеря и содержит так много щекотливых мест, что даже издательства, специализирующиеся на распространении литературы подобного рода, посчитали разумным, чтобы за пределами стран, где говорят на португальском языке, об этой книге не узнали.

Шмайзнера, по его словам, депортировали в Собибор из города Ополе в мае 1942 года. В Собиборе Шмайзнер работал ювелиром и изготавливал украшения для шарфюреров (Шмайзнер пишет это слово как «Szarfuehrer») и других эсесовцев. Он очень долго не знал, что происходило в лагере III, но однажды он получил от работавшего там друга Абрама (Abrão) послание следующего содержания:

«Дорогой брат! Я просил тебя читать Кадиш [поминальную молитву об умерших] не только за твоих родителей, но и за всех. Теперь знай, что из всей массы евреев, прошедших через лагерь 1 и отправившихся в лагерь II, уже почти все мертвы. Из всех прибывших до сего дня партий осталась лишь небольшая группа для общих работ, в которую чудом попал и я.

После того как тысячи евреев прошли через ворота, о которых ты говорил, они проходят длинный коридор и попадают в лагерь II. Там у них забирают последние пожитки, заставляют раздеться и загоняют в один большой барак якобы для помывки. В это место за раз входят сотни людей.

Когда барак наполняется, двери закрывают и герметично запирают. После этого заводят большой дизельный двигатель, выхлопная труба которого через дыру в стене заведена в барак, чтобы выхлопные газы попадали внутрь, пока все там не умрут от удушья » (стр. 152–153).

Как уже упоминалось выше, использование дизеля — непригодного с технической точки зрения для убийства людей с помощью выхлопных газов — признается официальной историографией в Белжеце и Треблинке, но не в Собиборе. 183По словам информатора Шмайзнера Абрама, от дизельного мотора потом отказались и стали использовать газ циклон-Б (стр. 190–191). Помимо некоего Джозефа Тенненбаума 184, Шмайзнер, насколько нам известно, единственный человек, рассказывающий об использовании циклона-Б в Собиборе.

К самым вопиющим глупостям, в которых Шмайзнер пытается убедить своих читателей, относится помимо прочего и такое:

Восемнадцатилетний еврей Франц, живший раньше в гетто в Ополе, раньше был «славным парнем», но как только «нацисты доверили ему командование евреями в лагере III, его характер радикально изменился». Он дошел до того, что «стал считать себя настоящим немцем, даже несгибаемым сторонником нацизма. Он утверждал, что еврейскую расу нужно искоренить, и его очевидная паранойя достигла такого масштаба, что он выполнял свои обязанности с таким садизмом, который не проявляли даже сами немцы» (стр. 192).