Михаил Росляков - Убийство Кирова Политические и уголовные преступления в 30-х годах

Второе замечание.

Характер моей работы над воспоминаниями в условиях, когда они могут быть превратно истолкованы, суживает мои и так скромные возможности. Сознаю необходимость основательно потрудиться в центральных архивах, посоветоваться с некоторыми товарищами, заинтересованными в результатах работы. Зная о моем труде, некоторые из них спрашивают: рассчитываю ли я где-либо напечатать их? Что на это ответить? Я исхожу из ленинского положения [13] «Лучше неудачно сказать правду, чем умолчать о ней, если дело серьезное» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 42, С. 272) и пишу воспоминания с тем расчетом, что они могут быть использованы в интересах истории, в интересах партии.

М. Росляков

И в жизни и в деятельности Кирова 1934 год был особенным. Не только потому, что он оказался и последним из 48 прожитых лет. Нет. Много было фактов, которые делают 34-й год непохожим на предыдущие 8 лет, проработанных Кировым в Ленинграде.

Начнем по порядку и оттолкнемся в своем изложении с конца 1933 года. В международной обстановке приход к власти Гитлера был определяющим — нарастал разгул фашистских сил. Киров заметно был озабочен, неустанно следил за событиями, постоянно напоминая о нависающей угрозе миру.

После первой пятилетки страна и Ленинград вступили в новую, вторую, более трудную, более напряженную. Прошла чистка партии. В Ленинграде было исключено 12,7 процента состава парторганизации и 3,8 процента ее состава переведено в разряд сочувствующих, то есть не полностью готовых быть сегодня членами партии. В целом процент вычищенных у нас оказался ниже других организаций.

Напряженная работа сказалась и на крепком здоровье Сергея Мироновича, стало пошаливать сердце, сдавать нервы, в результате чего — плохой сон, головные боли и, главное, боли в области сердца. Врачи настояли на необходимости серьезно полечиться. Киров направился под Лугу, в Толмачево, в дом отдыха.

В декабре состоялись отчетно-выборные собрания в низовых партийных организациях, а в январе — районные партийные конференции, на большинстве которых выступал или присутствовал Сергей Миронович.

17 января открылась V областная и II (III) городская объединенная партийная конференция. Киров выступил на ней с отчетным докладом ЦК. При закрытии конференции он с полным основанием и законной гордостью заявил: «Величайшей честью для нас является то, что мы живем в этом великом городе. Отсюда, товарищи, хлынули первые волны победной диктатуры рабочего класса, первые истоки новых форм социалистического труда, соцсоревнования и ударничества. Так будем же работать так, чтобы из нашего великого города пошли также первые, более могущественные, более возвышающиеся волны выполнения второй пятилетки, пятилетки построения бесклассового социалистического общества в нашей великой стране» [15] 2-й бюллетень V областной партийной конференции. Ленпартиздат, 1934. С. 60. .

Среди делегатов было много старых коммунистов, слыхавших многих ораторов, но, независимо от возраста и стажа, слушали Кирова внимательно. Каждый из нас задумывался о своем долге в предстоящей огромной работе.

26 января в Москве начал работу XVII съезд ВКП(б). Мне, как делегату этого съезда, приятно вспомнить обстановку на съезде, приподнятое настроение делегатов при встречах с Кировым. К сожалению, в день открытия съезда я должен был по служебным делам вернуться из Москвы в Ленинград и потому отчетный доклад ЦК, с которым Сталин выступил 26 января, не слышал. Вернулся в Москву на следующий день, 27 января, когда на съезде уже проходили прения. Вообще же мне приходилось слышать Сталина несколько раз на Пленумах ЦК, на ленинградском активе, на заседаниях Политбюро и его комиссий, на фракциях коммунистов съездов Советов. Воспринимать его речь было трудно поначалу, слишком заметен акцент. Но затем, при максимальном внимании, она становилась более понятной. Материалы для выступлений Сталину подготавливались в аппарате, но главные мысли принадлежали ему. Он сам давал и формулировки. Речи и выступления его характерны— он говорил ровным, спокойным, гортанным голосом с резко выраженным акцентом. Аргументация— по привычной схеме: во-первых, во-вторых и т. д. Часто звучали иронические нотки и колкости в чей-либо адрес, чаще намеками, без указания имени: «иные думают…», «бывают такие люди…» Логичность изложения всегда присутствовала, и часто казалось — иначе и не скажешь.