Жак Ле Гофф - Рождение Европы

В XV веке изображения «пляски смерти» покрыли стены христианской Европы. Первое из них, получившее известность, появилось на стене кладбища Невинноубиенных в Париже в 1425 году. В 1440 году подобие парижской фрески появилось на стене кладбища Святого Павла в Лондоне, знаменитый художник Конрад Витц воспроизвел ее на кладбище Доминиканцев, в Базеле, еще один вариант этого сюжета появился в Ульме, большая фреска, изображающая «пляску смерти», украсила Мариенкирхе в Любеке, а в 1470 году к ним добавилась еще одна — в церкви Шез-Дье (Престола Господня). Самое удивительное, что изображения многолюдной «пляски смерти» можно встретить и в маленьких церквях — в небольших городках и даже в деревнях: например на трансепте церкви в Кернеследене в Бретани (вторая половина XV века), в церкви Святого Николая в Таллине (конец XV века), в церкви Берама (п-ов Истрия, 1474), в Норр Альслев (Дания, ок. 1480), в церкви Санта-Мария-ин-Сильвис (в Пизоне около Феррары, 1490), в Храстовле (Словения, 1490), в Кермарии (Бретань, 1490), в Меле-ле-Грене (департамент Эр и Луар, конец XV — начало XVI века).

Кроме чумы, голода и войн, в Европе XIV и XV веков были другие поводы для конфликтов и насилия — складывалась картина кризиса и противостояния, характерная для конца Средневековья, сгущалась угроза, нависшая над формирующейся Европой.

Попытка интерпретировать эти явления открывает простор для многочисленных гипотез. Чешский историк Франтишек Граус (Graus) занимался изучением погромов 1320-х годов, вызванных тем, что евреев обвиняли в отравлении колодцев, и следующей волны погромов, которая прошла преимущественно по Центральной Европе во время вспышки чумы 1348 года. Граус приводит два глобальных объяснения, одно из них далеко не ново — это враждебность по отношению к евреям как к козлам отпущения, но Граус именно этим погромам отводит особую роль в общем анализе ситуации, согласно своей идее о «XIV веке как эпохе кризиса». Он подчеркивает подспудные опасности, угрожавшие европейской экономике, которая постоянно находилась на грани кризиса. Это глубинные конфликты между крестьянами и сеньорами, ремесленниками и торговцами — они могут дать исторический ключ к тем внутренним опасностям, которые и по сей день угрожают Европе. К ним добавлялась относительная слабость государственной власти: монархии подтачивали династические конфликты, им угрожали народные восстания, не удавалось собрать достаточных сумм налогов — все это указывает на несовершенство политической системы, которое, возможно, характерно и для сегодняшней Европы. В своей замечательной книге «„De grace especial“. Преступление, государство и общество во Франции в конце Средних веков» Клод Товар (Gauvard) предлагает другое объяснение насилия, охватившего Францию в XIV–XV веках. С его точки зрения, в этот период возникает новый тип противозаконного поведения — преступление , оно отличается от насилия феодального мира, обусловлено появлением в монархиях полиции и, как правило, объясняется как реакция на возникновение государства Нового времени; параллельно институты подавления преступности увеличивают число документов и архивов, благодаря которым мы узнаем о вспышках насилия, и благодаря этим источникам у нас может сложиться впечатление, что их число выросло, хотя на самом деле прогрессировали сам механизм подавления преступных действий и техника их документирования. Как знать, не годится ли такое объяснение и для некоторых проявлений насилия, потрясающих сегодняшнюю Европу? Характерной особенностью именно средневекового общества, которую с большой тщательностью проанализировал Клод Товар, было то, что главной ценностью для различных слоев средневекового общества являлась честь . Но самое, вероятно, важное из тогдашних явлений, сохранившееся и в сегодняшней Европе, вот какое: если политическая власть (вчера — монархия, сегодня — государство) выполняет задачу наказания, она должна также брать на себя и функцию прощения. В XIV и XV веках эта функция проявляется в том, что некоторым осужденным вручаются «грамоты о помиловании» — пример прощения, высшее проявление политической власти, которой были приданы некоторые специфические черты власти Божьей. Так вырисовывается Европа насилия и милости.

Эти объяснения и, в особенности, объяснение погромов тем, что евреев выбрали в качестве козла отпущения, были недавно подвергнуты сомнению в работе американского медиевиста Дэвида Ниренберга (Nirenberg) о насилии в Испании в первой половине XIV века, в частности, на территориях, подвластных арагонской короне. В этой работе Ниренберг исследует угнетение и проявления насилия, которым подвергались меньшинства — прежде всего евреи и мусульмане, но также и женщины. По его мнению, «насилие — центральный и системообразующий аспект сосуществования большинства и меньшинства». Так, на Пиренейском полуострове мы имеем дело с отношениями большинства и меньшинства, и то же можно сказать о большей части территории Европы. Эта ситуация стала источником насилия, из-за которого единство европейского населения в конце Средневековья оказалась под угрозой. Во всяком случае, по поводу единства населения Европы в конце XV века можно высказать два соображения. Вот первое из них: говорить применительно к этому периоду о толерантности или, наоборот, нетерпимости не имеет никакого смысла, поскольку эпоха толерантности не началась до сих пор — в Европе наметился прогресс в этом направлении, но настоящая эра толерантности у нас еще впереди. А вот второе: в конце концов евреев просто изгнали из Западной и Южной Европы, в частности, из Англии — в конце XIII века, из Франции — в конце XIV века, а с Пиренейского полуострова — в 1492 году. Самое печальное, что в последнем случае выдвигались уже даже не религиозные соображения (антииудаизм), а расистские — чистота крови (limpieza del sangre). В Центральной и Восточной Европе действовали два других алгоритма. Первый — толерантное отношение, хотя таковое официально и не провозглашалось: в Польше XVI века к евреям, как и к колдунам, применялось правило «государство без костров». Второй — политика изоляции в сочетании с защитой, то есть создание гетто: они бытовали в Италии и в большей части Германии. Тем не менее Европа конца Средневековья — это Европа, изгнавшая евреев.