Политика «двора» не отличалась последовательностью. В конце правления царя Ивана в ней наметились видимые перемены. Грозный объявил о «прощении» всех некогда казненных по его приказу бояр — «изменников». Посмертную «реабилитацию» опальных современники восприняли как косвенное осуждение массовых опричных избиений. «Дворовая» политика утратила преимущественно репрессивный характер. Казни в Москве прекратились. В одном из последних указов царь предписал строго наказывать холопов за ложные доносы на своих господ [4] АИ, т. I. СПб., 1841, № 154, с. 271.
.
Опрично-дворовая политика не раз меняла свой характер, но сам «двор», пережив многократные реорганизации, так и не был окончательно распущен при жизни Грозного. Не имея цельной политической программы, опричнина и «двор» тем не менее неизменно направляли свои усилия к укреплению личной власти царя. Состав «особого двора» не был однородным. Рядовые члены в своей массе принадлежали к низшему, худородному дворянству. Но уже в конце опричнины во «двор» были зачислены князья Шуйские. При кратковременном правлении служилого «царя» Симеона Бекбулатовича Шуйские подвизались в роли удельных бояр князя Иванца Московского. В последние годы жизни царя они состояли на «дворовой» службе. Но какое бы почетное положение при «дворе» ни занимали Шуйские, они никогда не руководили опричной политикой. Подлинным правительством, с помощью которого царь самовластно правил страной, была ближняя, «дворовая» дума.
Со времени «княжения» Симеона Бекбулатовича «дворовую» думу неизменно возглавляли Бельские, Нагие и Годуновы. Племянник Малюты Богдан Бельский давно навлек на себя ненависть боярской аристократии. Курбский называл «прегнуснодейными» и «богомерзкими» всех Бельских разом. Скрытая неприязнь между Бельским и «дворовой» знатью вырвалась наружу сразу после смерти царя Ивана. Осведомленные иностранцы утверждали, будто Бельский тайно послал людей на Новгородскую дорогу с приказом подстеречь и убить «дворового» боярина И. П. Шуйского, спешившего в столицу [5] Письмо Л. Сапеги от 26 мая 1584 г. — Scriptores rerum polonicarum, t. VIII. Cracoviae, 1885, р. 174.
.
«Дворовое» руководство раздирала взаимная вражда. Давний союз между Нагими, Вельскими и Годуновыми рухнул. После гибели старшего сына Грозный назначил своим преемником царевича Федора. Царь не питал иллюзий насчет способностей Федора к управлению и вверил слабоумного сына и семью попечению думных людей, имена которых он назвал в своем завещании. Он поступил так, как поступали московские князья, оставляя трон малолетним наследникам. Считают обычно, что в состав опекунского совета вошли два члена ближней, «дворовой» думы — Б. Я. Вельский и Б. Ф. Годунов. Критический разбор источников обнаруживает ошибочность такого мнения.
Через несколько месяцев после кончины Грозного его лейб-медик послал в Польшу сообщение о том, что царь назначил четырех правителей (Н. Р. Юрьева, И. Ф. Мстиславского и др.) [6] Из донесения Болоньетти 24 августа 1584 г. — Historia Russia monumenta, t. II. СПб., 1841, с. 7.
. Некоторые русские источники также упоминают о четырех душеприказчиках Грозного [7] Латухинская степенная книга. — ГПБ, ОР, Р. IV. 597, л. 402.
. Осведомленным очевидцем событий был Д. Горсей. Деятельный участник придворных интриг, он нередко фальсифицировал известные ему факты. Так, Горсей в одном случае упомянул о назначении четырех душеприказчиков: Мстиславского, Шуйского, Юрьева и Бельского, а в другом — пяти: Б. Ф. Годунова, князя И. Ф. Мстиславского, князя И. П. Шуйского, Н. Р. Юрьева и Б. Я. Бельского [8] Горсей Д. Путешествия сэра Еремея Горсея. Пер. Ю. Толстого. — ЧОИДР, 1907, кн. 2 (221), отд. IV (далее — Горсей Д. Путешествия (II)), с. 41, прим. 1; с. 47.
. Кто-то из названных лиц в действительности не фигурировал в царском завещании.
Одна из ранних русских повестей начала XVII в. называет в качестве правителей, назначенных царем Иваном, князя И. П. Шуйского, князя И. Ф. Мстиславского и Н. Р. Юрьева [9] Буганов В. И., Корецкий В. И., Станиславский А. Л. «Повесть како отомсти» — памятник русской публицистики Смутного времени, — Исследования по истории русской литературы. — ТОДРЛ, л. XXVIII. А, 1974, с. 241.
. Принадлежность их к регентскому совету не вызывает сомнений. Следовательно, из списка регентов надо исключить либо Б. Я. Вельского, либо Б. Ф. Годунова.
Прямой ответ на поставленный вопрос дает записка австрийского посла Н. Варкоча, составленная им в конце 80-х годов. Выполняя специальное поручение австрийского двора, посол потратил много времени на то, чтобы получить в Москве достоверные сведения о завещании Грозного Н. Варкоч писал в донесении: «Покойный великий князь Иван Васильевич перед кончиной составил духовное завещание, в котором назначил некоторых господ своими душеприказчиками и исполнителями своей воли. Но в означенном завещании он ни словом не упомянул Бориса Федоровича Годунова, родного брата нынешней великой княгини, и не назначил ему никакой должности, что того очень задело в душе». Неофициальная Псковская летопись подтверждает эти сведения. По словам ее автора, Годунов расправился с И. П. Шуйским и митрополитом Дионисием, «им же бе приказал царь Иван царьство и сына своего Федора хранить» [10] Текст донесения Н. Варкоча цитируется по фотокопии, полученной из Венского архива (Haus-, Hof-und Staatsarchiv. Wien, Russland I, Fasz. 3, 1589 (далее — Реляция Н. Варкоча), fol. 02–64); Псковские летописи. Под ред. А. Н. Насонова, вып. 2. М. — Л., 1955, с. 264.
.
Читать дальше