Сергей Платонов - Под шапкой Мономаха

Боярам было выдано в Казани сразу 2700 русских пленников; а всего, по московскому счету, возвратились на Русь из Казанского царства 60 000 человек только через Свияжск «вверх Волгою», не считая тех, кто вернулся иным путем – на Вятку, Пермь, Вологду: «все по своим местам, кому куды ближе, туды пошли».

Карамзин принял летописное слово «Размысла» за имя нарицательное и пояснил: «…немецкому размыслу, то есть инженеру». В словарях Срезневского и Даля «размысл» имеет несколько значений, но ни одного в смысле «инженера». Вероятнее, «Размысл» есть испорченная фамилия «Размуссен». Датский гонец Peter Rasmussen в 1602 году в Москве именовался «Петр Размысл».

Если бы Юрий был дееспособен, он был бы главным соперником племяннику своему Дмитрию. Но он был невменяем. Курбский о нем прямо говорит, что он «был без ума и без памяти и бессловесен: тако же, аки див якой, родился». До самой смерти (1563 год) он не помянут ни в каком деле – ни в актах, ни в летописях.

Голдовник (вероятно, с польского) – значит данник, вассал.

Мнение, что Грозный из 6000 жилых дворов в Новгороде запустошил 5000, теперь оставлено. Новгород быстро пустел под влиянием Ливонской войны; но несомненно, что погром 1570 года повлек за собою массужертв и ускорил обнищание края.

В этой сети укрепленных городов главными были Брянск, Орел, Кромы, Новосиль, Ливны, Елец, Воронеж, Оскол, Курск.

Марфа Собакина умерла через две недели после своей свадьбы с царем; из ее родни трое были казнены, дядя был сослан Грозным в монастырь.

Шпаков А.Я. Государство и церковь в их взаимных отношениях в Московском государстве. Царствование Федора Ивановича: Утверждение патриаршества в России. Одесса, 1912. С. 56–60.

«Годуновы – даже очень знатный род, – говорит историк местничества А.И. Маркович, – что легко и видеть: он дал четырех бояр до воцарения Бориса; родичи его, Вельяминовы, Сабуровы и другие тоже считали у себя немало бояр» (Маркевич А.И. О местничестве. Киев, 1879–1888. С. 643).

Немногим позже Сапега лично в этом убедился: в июле того же года он писал: «…rationis vero vel parum, vel, ut ex aliorum sermone, diligentique etiam mea ipsius animadversione cognovi, prorsus nihil habet» (разумного же или мало, или, после внимательного и прилежного рассмотрения из речей иных, совсем нет ( лат .).

Есть предание, записанное под 7093 (1585) годом одним летописцем (в так называемой Латухинской книге), что, по наущению бояр, Мстиславский «умысли в дому своем пир сотворити и, Бориса призвав, тогда его убити», но что «Борису о том сказаша, он же нача изберегатися и невредим от них бысть».

Факсимиле их можно видеть: Чтения в Московском обществе истории и древностей Российских. 1897. Кн. 1. (С. 4–7).

«Вечного мира» достигнуто не было – война закончилась перемирием: с Баторием в январе 1582 года на 10 лет, а со шведами в августе 1583 года на 3 года. Достигнуть «докончания» или вечного мира было трудно по взаимной неприемлемости взглядов и стремлений воюющих.

Весь материал по вопросу о смерти царевича до последнего десятилетия, до 1908 года, рассмотрен в статье А.И. Тюменева: Тюменев А.И. Пересмотр известий о смерти царевича Димитрия. //Журнал Министерства народного просвещения. 1908. Ч. 15. Май. С. 93–135; Июнь. С. 323–359. (См. также: Зимин А.А. Смерть царевича Дмитрия и Борис Годунов // Вопросы истории. 1978. № 9 С. 92–111; Скрынников Р.Г. Россия накануне «смутного времени». М., 1980. С. 74–85.)

Клейн В.К. Угличское следственное дело о смерти царевича Димитрия 15мая 1591 года. М., 1913 (Ч. 1: Дипломатическое исследование подлинника; Ч. 2: Фототипическое воспроизведение подлинника и его транскрипция).

Платонов С.Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI–XVII веков (СПб., 1910. С. 200).

Наказ, изданный профессором Багалеем, датирован им «1600 годом». В начале документа сказано, что царь велел Вельскому ехать «на Донец на устье Оскольское» лета 7108 (1600) «июля во 5 день», а ниже: велено Вельскому «стать на Ливнахза неделю до Ильина дня нынешнего 107 (1599) года». Следуем дате, принятой издателем, и относим документ к 1600, а не к 1599 году.

Нет надобности излагать здесь давно известные подробности о появлении самозванца в Польше и его личные приключения до его похода на Москву. Желающие могут прочесть об этом в трудах отца Павла Пирлинга и прежде всего в его книге «La Russie et Le Saint-Siége» (Paris, 1901. V. III). Переведено по-русски: Пирлинг П. Димитрий Самозванец. М., 1912.