Владимир Матикевич - Нашествие

- Мне это тоже не нравится... А что поделаешь? Общественное мнение, телевидение такое раздуют...

- Да ты не волнуйся, я все на себя беру. Я гарант, и ты здесь не при чем.

Трубка молчала.

- У нас что, связь прервалась?

- Я вас слушаю, Александр Григорьевич, - сказал Гриб. И после паузы добавил: - Вы Президент, поступайте как знаете. Полномочий у вас достаточно. Только об одном прошу, Григорьевич: чтобы обошлось без стрельбы и увечий.

- Спасибо, Мечислав Иванович. Иного ответа от тебя не ожидал. Кстати, только что подписал указ об обеспечении всем необходимым в работе Верховного Совета. Если будут какие-нибудь просьбы - звони, всегда буду рад.

Спать в эту ночь он не ложился. Беспрерывно звонил телефон. Хриплый, вкрадчивый голос Примакова:

- Александр Григорьевич, вы, я понимаю, не спите. Бессонная ночь у нас, но что поделаешь... Вы молодой Президент, а я старый политик... Вы не суетитесь и не бойтесь... Мы рядом... Все будет нормально... Дума, Президент вас поддержат... Вы делаете благородное дело.

- Спасибо, Евгений Максимович. Большое спасибо... От меня лично, от людей, которые рядом со мной. Мы вас ни в чем не подведем.

Положив трубку, он слушал доклад дежурного офицера. Подготовка заканчивается. Операция состоится в три часа ночи. Возьмут всех спящими. Потом сидел в кресле, глядя перед собой. Вдруг понял: он должен сам все видеть... Набрал Шеймана.

- Ты едешь со мной?

- Хорошо.

- Выезжаем через десять минут.

Перед выездом в темноте лично сам снял флажок с президентского "мерседеса". Приятное возбуждение делало его решительным. Наконец он доберется до них. Устроит темную, отомстит за все обиды.

Машины неспешно катили по спящему городу. Темные окна. Никто и не представляет, какое кино начнется сейчас. Все будет снято на пленку - он отдал команду. И не только для того, чтобы доказать Москве - он никого не убивал. Он будет крутить ее, наслаждаясь ярким зрелищем раз за разом, когда черная стена опять начнет давить на него.

Подъехав со стороны улицы Мясникова к дому Правительства, он поднялся с Шейманом и человеком в черной шляпе на второй этаж Совмина. Отсюда ему будет все хорошо видно.

- Начинаем, - сказал Аголец в трубку.

Депутаты сидели, тесно прижавшись на подиуме за столом председателя. В зал вошли Тесовец и Бородич.

- У вас три минуты, чтобы покинуть зал.

- Мы никуда не уйдем.

Яркий свет разом вспыхнул в огромном здании. В открывшиеся двери змейками, с оружием наперевес, рядами потекли и остановились в боевых порядках люди Наумова. Спецназовцы в черных спортивных костюмах и масках через эти живые коридоры бросились на сидящих. Депутатов по одному стали вырывать из-за стола и сбрасывать вниз. Там их встречали люди в шлемах, с дубинками в руках. Раздавались глухие удары...

И вот он видит их. Их выводят с опущенными головами. Вот вам байстрюк, вот вам Президент - директор совхоза... Как будто он сам приложился дубинкой к каждому из них. Кулаки его, сжимаясь, потели... Вот вам привет от одноглазого батьки цыгана, от дядьки Трофима. Он чувствовал, как возбуждается, будто от прикосновения к Ирине. Кровь стремительно разносится по жилам. Хочется кричать - бейте их сильнее, решительнее, Президент это разрешает! Этой жалкой кучке беспомощных врагов никогда не отнять у него власть!

"Злокачественный нарциссизм плюс комплекс неполноценности..."

В коридорах больницы стоял удушающий запах нашатыря, еще какой-то отравы. Человек в длинном пальто и широкополой шляпе постучался в кабинет, на котором висела табличка: "Начмед Сакадынец О.С.".

- Ну и смердит у вас, батенька...

- А вы, собственно, кто?

Человек молча протянул красную книжицу.

- Понятно, а пахнет у нас обычно, больницей.

- Но у вас же не совсем обычная... Больница непривычная... Вот с этим связано, - опер покрутил пальцем у виска.

Врач рассмеялся:

- Ни один человек не должен зарекаться от посещения нас... Даже самые великие состояли на учете в подобных зеведениях... Иногда сам думаю, не стать ли пациентом. Может, в жизни все наладится... Итак, что привело вас к нам? Вообще-то люди из вашей кон\торы частенько нас навещают.

- А что делать? Такая работа, - вздохнул гость, поглядывая на полупустой стакан, стоящий на столе. - Тут тайны человеческого мозга. Не всегда нормального. А кто вообще может определить - кто нормальный, а кто нет? Вон, возьми любого великого, я повторюсь - или шизик, или отпетый идиот...

- Это уж точно, - согласился врач. - Да и среди не слишком великих и даже совсем маленьких полно идиотов.