Юрий Нерсесов - Трупный яд «покаяния». Зачем Кремль пресмыкается перед гитлеровцами?

В сложившейся обстановке часть бывших сторонников западных демократий решила переориентироваться на новых хозяев. Заговорщиков, имеющих обширные связи в офицерском корпусе, возглавил лидер нелегальной военно-гражданской организации «Звено» полковник Кимон Георгиев. В 1934 году Георгиев уже устроил удачный путч, стал премьер-министром, исправно давил коммунистов, но вскоре был отстранён от власти. Теперь неугомонный полковник, и его команда жаждали реванша, для чего господа офицеры объединились с товарищами партизанами.

Начавшийся вслед за вступлением советских войск военный путч прошёл почти бескровно, и вступившие в Софию части советского маршала Фёдора Толбухина встречало уже новое правительство. Возглавил его хитроумный Георгиев, однако вскоре, опираясь на русские штыки первыми парнями на деревне стали недавние партизанские командиры.

Характерно, что, в отличие от прекраснодушной Российской империи, освободившей Болгарию от турок, создавшей болгарскую армию и в результате, вынужденной сражаться с ней в Первую Мировую войну, СССР своего не упустил. Сразу же после сентябрьского путча наспех зачищенные и пополненные коммуно-партизанскими кадрами болгарские дивизии двинулись на немцев. В Югославии и Венгрии сражались более 200 тысяч солдат, офицеров и бывших партизан, а страна оставалась в зоне советского влияния до 1990 года.

Болгария стала единственным союзником Гитлера, который воевал в основном против него, потеряв при этом около 15 тысяч человек — вчетверо больше, чем в антипартизанских операциях. Зато осколки прочих империй дали Гитлеру почти треть воевавших на его стороне солдат, свыше 1 миллиона которых погибло: Общее количество учтённых в советских лагерях пленных подтверждает эту пропорцию: из 3 506 968 человек — 1 118 536 или 31,9 % не являлись немцами (см. таблицу нас. 193).

На самом деле соотношение между уроженцами территории Германии в границах 1937 года, и всеми остальными, ещё более впечатляющее — некоторое количество чехов, поляков и евреев призванных с земель «старого» Рейха, с лихвой перевешиваются фольксдойче, а также десятками тысяч поляков, чехов, словаков, молдаван, румын и югославов отпущенных из плена на фронте. Соотношение между воевавшими за Гитлера гражданами Третьего Рейха в границах 1937 года и солдатами с присоединённых территорий и союзников чрезвычайно похоже на имевшее место в истории Наполеоновской Империи. Согласно Олегу Соколову из 3,4 миллионов лиц прошедших, через контингенты, воевавшие на стороне прославленного корсиканца в 1800–1815 гг., 1,6 миллиона не были французами. Для сравнения: в СССР призывники с территорий, присоединённых в 1939–1940 гг. и союзные контингенты Польши, Румынии, Чехословакии и Болгарии составляли примерно 10 % общей численности вооружённых сил, участвовавших в боевых действиях на Восточном фронте, и нёсших службу во внутренних округах СССР и на занятых Красной армией территориях.

В стране Суоми до сих пор принято считать, что первый акт советской агрессии против их маленькой безобидной родины произошёл ещё 1 марта 1918 года. Именно в этот день лично товарищ Ленин подписал в Смольном «Договор об укреплении дружбы и братства» между РСФСР и так называемой Финляндской Социалистической Рабочей республикой, созданной левыми повстанцами в южных районах страны, после переворота 27–28 января того же года. И не только договор заключили, но ещё и оружием против законного правительства снабдили.

На первый взгляд, крыть вроде бы нечем, однако договору 1 марта предшествовали другие события. Признав независимость Финляндии 31 декабря 1917 года, Совет Народных Комиссаров на первых порах достаточно сдержанно отнёсся к руководству ФСРР, не без оснований считая его достаточно далёким от большевизма. Действительно, в отличие от России, где большевики с меньшевиками давно создали самостоятельные организации, власть в южной Финляндии захватила единая Социал-демократическая партия. Поскольку твёрдые ленинцы никогда не имели там абсолютного большинства, сформированное СДПФ и профсоюзами правительство было не красным, а скорее «розовым» и вело себя весьма умеренно.