Юрий Нерсесов - Трупный яд «покаяния». Зачем Кремль пресмыкается перед гитлеровцами?

Та же картина наблюдалась и во времена Наполеона. Если в итальянских и германских государствах, а также в Бельгии с Нидерландами подавляющее большинство населения, за редкими исключениями, было полностью лояльно к оккупантам, то в России пособники захватчиков оставались в меньшинстве, а прочие либо убегали, либо дрались. Только в наиболее глухих местах Европы типа Пиренейского полуострова, Южной Италии и Тироля, наполеоновские войска столкнулись с сильным партизанским движением, однако подобные исключения лишь подтверждали правило.

Разумеется, и в Российской Империи, и в СССР, находилось немало людей, которые были готовы решать свои политические или национальные проблемы с помощью иноземного вторжения. Хватало там и желающих хорошо жить при любой власти и поэтому с лёгкостью и не раз менявших хозяина, но, как не раз показывалось выше, явление это общечеловеческое и с господствующим строем связанное, куда меньше, чем кажется.

Классический пример — один из ближайших соратников Власова, командир 1-ой пехотной дивизии Русской Освободительной Армии Сергей Буняченко. Сначала Сергей Кузьмич был коммунистом, приносил советскую присягу и гонял по Таджикистану недовольных коллективизацией басмачей. Попав в плен, он почувствовал горячее желание послужить Рейху и участвовал в боях против Красной армии. «В присутствии моих земляков я торжественно клянусь честно сражаться до последней капли крови под командой генерала Власова на благо моего народа против большевизма, — клялся Буняченко 14 ноября 1944 года. — Эта борьба ведётся всеми свободолюбивыми народами под высшей командой Адольфа Гитлера. Я клянусь, что останусь верным этому союзу».

Верность сохранялась менее полугода. Поняв, что фюреру капут, бравый комдив увёл дивизию с фронта и повёл её к американцам, чтобы заслужить благоволение новых хозяев, по дороге напал на немецкий гарнизон в Праге, а когда его всё же вернули домой, истово раскаялся перед прежними товарищами.

Буняченко было плевать и на Сталина, и на Гитлера, и на президента США Трумэна. Он просто очень хотел оставаться генералом с соответствующим окладом да харчами, и ради этого был готов на всё. Так же вёл себя и осторожно дистанцировавшийся от похода на Прагу Власов. В разгар террора 1937–1938 гг. он заседал в Военном трибунале Ленинградского округа и не сделал ничего, чтобы облегчить судьбу подсудимых, среди которых были и невиновные. В письме любовнице Агнессе Подмазенко от 14 февраля 1942 года он с восторгом рассказывал, как велик вызвавший его «самый большой и главный хозяин» и какое счастье с ним говорить. Попав в плен в том же году, звал бывших красноармейцев воевать за нового главного хозяина, а в «Обращении к бойцам и командирам Красной Армии» писал, что «объявляет врагами народа Сталина и его клику». Попав к бывшим соратникам, напоминал со скамьи подсудимых, что «не только полностью раскаялся, правда, поздно, но на суде и следствии старался как можно яснее выявить всю шайку».

Многие белоэмигранты вели себя не лучше. Как уже писалось, отвратительнее всего они проявили себя в приютившей их Югославии. Вскоре после оккупации страны немцами так любящие побазарить под водочку о славянском братстве русские благородия, во главе с выходцем из местечковой еврейской семьи генералом Штейфоном, предложили им свои услуги по охоте за партизанами. Казалось, даже избежавших партизанской пули ждёт в лучшем случае забвение, но случилось иначе.

В 1991 году люди подобные Власову и Буняченко пришли к власти, и на месте страны, в которой они родились, возникла куча бессильных деградирующих обломков. Потерпев поражение в 1941 году, СССР неминуемо превратился бы в нечто подобное. Недаром аббревиатура фиктивного Содружества Независимых Государств (СНГ) часто расшифровывается, как «сбылись надежды Гитлера».

Позавчерашние коммунисты, вчерашние либералы, сегодняшние патриоты-державники, завтрашние нацисты, сионисты, исламские фундаменталисты или опять коммунисты, правят нами до сих пор. Они без колебаний встанут под любой флаг, лишь бы остаться при своих финансовых потоках, счетах и оффшорах, и потому не могут не ощущать духовную близость со своими предшественниками. Ну, а при наличии таковой очень трудно удержаться от соблазна использовать опыт ветеранов Русского Охранного корпуса Штейфона и Русской Освободительной Армии Власова для воспитания своей будущей опоры — офицеров российской армии.