Роман Ключник - Лекции Президентам по Истории Философии и Религии

У человечества в этом вопросе наблюдается то ли парадокс, то ли некий абсурд, — всеми, бесспорно, признаётся факт, данность, что от рождения существует разнообразие особей одного вида, и существуют некоторые групповые одинаковые признаки. Например, — есть собаки, все собаки обладают многими общими признаками, но внутри этих собак есть огромное количество различных пород, которые от рождения отличаются во многом друг от друга. О различных породах собак, кошек, коров, лошадей и о различных сортах пшеницы, сои и т. д. написаны тысячи научных трудов. Но… — ни одного подобного научного труда не написано о разности и схожести людей. Кто-то умудрился внушить всем учёным, что подобное не этично, не нравственно и, более того, — убедить вопреки всем бесспорным фактам, что это бесполезно, ибо какой-то сторонник всеобщего равенства решил за всех, что все люди при рождении одинаковы…

И любая попытка приступить к изучению этой темы — тут же обзывается страшным словом — «расизм» или «нацизм», за которым, уже установленным кем-то порядком, идёт обязательно — «фашизм». Загадочно — не правда ли? Вспомните, кто чаще всего радикально выступает против изучения этого предмета, этой данности Природы?

Во-вторых, можно смело утверждать, что — человек не Ангел, и в каждом человеке есть много и плохого и хорошего — и это естественно, что опять же определено Природой. И с этим никто не спорит. Но когда аналогичная речь заходит о нациях или о нации, то тут присутствует полный отрыв от реальности, полная утопия — абсолютная идеализация…, как и с понятием «народ». Человечество когда-то должно вырасти и повзрослеть — и избавиться от этой удобной фикции, лжи и взглянуть на себя реально, правдиво.

В-третьих, (которое одинаково может быть — «во-первых») — цель изучения должна быть абсолютно положительной — лучше узнать другие нации, чтобы, имея достаточные знания — легче находить общие точки взаимопонимания, избегать конфликтных ситуаций, лучше действовать в интересах своего народа, своей страны.

Эта наука, несмотря на её необходимость, — не всем будет нравиться. Каждый хочет слышать про себя только хорошее, и раздражённо, иногда даже агрессивно будет относиться к негативным оценкам, при этом понимая, что ангелов среди людей не бывает. Из человеческого опыта, из истории легко спрогнозировать и отношение к этой науке и к самому исследованию представителей еврейской нации. Но, как заметил наш великий современник А. И. Солженицын:

«Я замечал, что именно евреи чаще других настаивают: не обращать внимания на национальность… И я готов был шапкою хлопнуть оземь: «Согласен! Давайте! С этой поры… Едва ли не больше всего различают люди в людях — почему-то именно нацию. И, руку на сердце: настороженней всех, ревнивее и затаённее всех — отличают и пристально отслеживают — именно евреи», «До лагерей и я так думал: «наций не надо замечать», никаких наций вообще нет, есть человечество.

А в лагерь присылаешься и узнаёшь: если у тебя удачная нация — ты счастливчик, ты обеспечен, ты выжил! Если общая нация — не обижайся…».

Писатель Аркадий Львов как-то признался: «Десятилетним мальчиком я выискивал евреев среди учёных. Среди писателей, среди политических деятелей… и я гордился сталинским наркомом Кагановичем… Я гордился Свердловым, гордился Урицким… гордился Троцким — да, да Троцким!» (у Солженицына). И это нормально, в подобном может признаться человек любой национальности, смолоду пытающийся выяснить свою «породу» — кто его дедушки и прадедушки, кто его народ, может ли он ими гордиться…

Но в еврейской нации бросается в глаза в этом аспекте — огромное количество национальных организаций в любой стране, к тому же — свои национальные библиотеки, национальные университеты и т. д. — ни одна нация так трепетно не относится к себе, так себя не выделяет и не отделяет.

История как наука — это не просто перечисление и констатация фактов. Это, прежде всего, осмысление их, анализ и мудрость в виде выводов, которые могут пригодиться в будущем. Поэтому мы имеем дело не просто с историей, а с философией истории. Эта философия не имеет ничего общего с оторванными от реальной жизни бесполезными рассуждениями. Всё это исследование и задумано, чтобы результат его, выводы, полученные знания — кто-то мог конкретно использовать в своей жизни, в жизни окружающих людей и, возможно, всего общества. Поэтому эту философию я называю — «прагматической философией», «практической философией» или сокращённо — «пра-философией».