Даниил Альшиц - Начало самодержавия в России

Насквозь проникшись убеждением в земных и небесных основаниях своего единодержавия, царь, что вполне естественно, пошел значительно дальше своих учителей. Прибегая к известному сравнению, можно сказать, что деятели периода политического компромисса — прежде всего Адашев и Сильвестр — высадили в «цветочном горшке» политического компромисса зерно баобаба. Зерно это упало на исключительно благодатную почву, ибо самодержавие — неограниченная центральная власть монарха — более других государственных форм соответствовала реальным социально-экономическим и политическим условиям развития страны. Это привело к неизбежным последствиям: политический компромисс треснул и распался…

Укрепившийся самодержец видел все большую помеху и угрозу своему единовластию в союзниках по политическому компромиссу, в системе «мудрого совета», выступавшего и вершившего управление государством от имени интересов «всей земли».

По мере роста и укрепления аппарата и служб централизованного государства все явственнее вставал вопрос — в чьих руках будут находиться рычаги управления. До момента раскола политического компромисса они сосредоточивались в руках у Адашева и Сильвестра. Именем царя они правили страной, намечали и проводили внешнюю политику. Несогласие царя с их внешнеполитическим направлением стало одним из главных поводов для разрыва между ним и его советниками. Это был первый случай, когда царь высказал собственный взгляд по важнейшему политическому вопросу. Адашев, Сильвестр и их сторонники считали необходимым продолжить активную внешнюю политику на востоке и на юге, царь устремил взор на Ливонию. Тот факт, что расхождение во взглядах привело к скорому разрыву и к вражде царя с бывшими советниками, показывает, что к 1558 г. царь как политическая сила достаточно окреп для того, чтобы занять и отстоять самостоятельную политическую позицию.

Причина разрыва и яростной, не оставлявшей Ивана Грозного до гробовой доски ненависти к своим бывшим советникам и к их единомышленникам была значительно глубже, чем то или иное конкретное расхождение даже по весьма важному политическому вопросу. Царь формулировал эту причину неоднократно. Речь идет о бескомпромиссной войне, объявленной самодержавием в лице первого царя Ивана IV политическим силам, которые олицетворяли тенденцию ограничения самодержавия той или иной формой представительства. Власть на местах, отданная на откуп выборным «чинам», — где «излюбленным» старостам, избранным «от простого всенародства», а где и дворянским губным старостам, — как бы изымалась из царских рук. Логика развития земских учреждений и созданных по всем градам и весям судов, являвшихся представительными учреждениями в миниатюре, вела в перспективе к становлению и укреплению представительных учреждений и в высших сферах государственной власти.

Сохранение положения царя в качестве почетного подопечного своих советников — положения, сложившегося в период его юности и политической незрелости, — грозило стать нормой взаимоотношений царя с его правительством. Дальнейшее развитие централизованного государства в условиях сохранения этого положения вело бы ко все большему закреплению несамостоятельности царя в управлении страной, к той или иной форме раздела власти между государем и его подданными. Формы подобного раздела в изобилии демонстрировала Европа. Наиболее пугающим Грозного примером неполновластия монарха была Польша, где шляхта фактически управляла страной. Предотвращение такого развития требовало решительных действпй. И царь «за себя встал».

Выехав в декабре 1564 г. из Москвы в Александровскую слободу, царь объявил, что покидает свое царство потому, что «бояре и все приказные люди» чинили всяческие убытки и населению страны, и государству, а «понаказати» их ему мешали.

«И в чем он, государь, бояр своих и всех приказных людей, так же и служилых князей и детей боярских похочет которых в их винах понаказати и посмотрити, и архиепископы, и епископы, и архимандриты, и игумены, сложася с бояры, и з дворяны, и з дьяки, и со всеми приказными людми, почали по них же государю царю и великому князю покрывати».

Далее в сообщении летописи об установлении опричнины четыре раза повторен ультиматум царя всем перечисленным духовным и светским чинам. Исполнение его было единственным, но непременным условием его возвращения на царство: «Хто будет государьские лиходеи которые изменные дела делали, и в тех ведает бог да он, государь, и в животе и в казни его госуг дарьская воля…», и чтобы царь «государьствы владел и правил, яко же годно ему…».