Павел Мельников-Печерский - На горах (Книга 1, часть 1)

У них насчет рыбного тех же щей да пожиже влей. Подают красиво, любо-дорого посмотреть, да еда-то нам по брюху не приходится, не по русскому скусу она... Идем же, идем, нечего попусту лясы точить. И схватил Меркулова за руку.

- Хоша и силком, а уж стащу друга поужинать,- говорил он.- Сердись, не сердись, по мне, брат, все едино... А на своем уж беспременно поставлю!.. Как это можно без ужина?.. Помилуйте!

- Да ей-богу же в горло кусок не пройдет. Я так с вами давеча назавтракался, что, кажется, и завтрашний день есть не захочу.

- Нельзя, голубчик, нельзя,- стоял на своем Морковников.- Ты продавец, я покупатель,- без того нельзя, чтобы не угоститься... я тебя угощаю... И перечить ты мне не моги, не моги... Нечего тут - расходы пополам... Это, батюшка, штуки немецкие, нашему брату, русскому человеку, они не под стать... я угощаю - перечить мне не моги... Ну, поцелуй меня, душа ты моя Никита Федорыч, да пойдем скорей. Больно уж я возлюбил тебя.

И, не дождавшись ответа, купчина облапил Меркулова и стал целовать его со щеки на щеку.

- Какие бы цены на тюленя завтра ни стали, тотчас сполна чистоганом плачу,- говорил Василий Петрович.- Слова не вымолвлю, разом на стол все до последней копейки. Помни только давешний уговорец, - гривну с рубля скостить... Уговор пуще денег... Да ну же, пойдем!.. Чего еще корячиться-то?.. Зовут не на беду, а на еду, а ты еще упираешься!.. Еда, любезный ты мой, во всяком разе первеющее дело!.. Чтоб мы были без еды?.. Опостылел бы тогда весь белый свет. А я и на предбудущую ярманку и навсегда твой покупатель. Коли хорошо пойдет завод, втрое, вчетверо больше буду брать у тебя... Только того из памяти не выкидывай - гривна скидки... Да ну же пойдем... Нечего тут еще кочевряжиться!.. Пойдем, говорю,- больно уж я возлюбил тебя. И потащил Меркулова за руку.

* * *

А Митеньки все нет как нет. Что станешь делать? Пошел Никита Федорыч с безотвязным Морковниковым, хоть и больно ему того не хотелось. "Все равно,подумал,- не даст же покоя с своим хлебосольством. Теперь его ни крестом, ни пестом не отгонишь". И наказал коридорному, как только воротится Веденеев либо другой кто станет Меркулова спрашивать, тотчас бы повестил его.

Никита Федорыч с Морковниковым едва отыскали порожний столик,- общая зала была полным-полнехонька. За всеми столами ужинали молодые купчики и приказчики. Особенно армян много было. Сладострастные сыны Арарата уселись поближе к помосту, где пели и танцевали смазливые дщери остзейцев. За одним столиком сидели сибиряки, перед ними стояло с полдюжины порожних белоголовых бутылок, а на других столах более виднелись скромные бутылки с пивом местного завода Барбатенки. Очищенная всюду стояла.

Подлетел половой в синей канаусовой рубахе, отороченной тоненькими серебряными позументами. Ловко перекинув на левое плечо салфетку и низко нагнувшись перед Морковниковым, спросил у него:

- Что потребуется вашему почтению?

- Сперва-наперво, милый ты мой, поставь нам водочки да порцию икорки хорошенькой,- сказал Василий Петрович.

- Зернистой прикажете али паюсной? - почтительно опуская глаза, спросил половой.

- Знамо, зернистой,- паюсну сам ешь,- ответил Морковников.- Самой наилучшей зернистой подавай.

- Стерляжьей не прикажете ли? Сейчас только вынули,-осклабясь во весь рот, сказал половой.

- Тащи порцию. Да балыка еще подай. Семга есть?

- Есть-с, только для вашей чести не совсем будет хороша,- ответил половой.

- Так ну ее ко псам. Икры подай да балыка, огурчиков свежепросольных,приказывал Василий Петрович.-Нехорошее подашь - назад отдам и денег не заплачу, Федору Яковличу пожалуюсь. Слышишь?

- Слушаю-с,- с лукавой улыбкой молвил половой.- Еще чего не пожелается ли вашей милости?

- Расписанье подай,- сказал Василий Петрович.

- Какое расписанье? - в недоуменье спросил половой.

- Роспись кушаньям, какие у вас готовят,- повыся голос, крикнул на него с досадой Морковников.

Карточку, значит? Сию минуту-с,- сказал половой и подал ее Василию Петровичу.

-"Закуски,- по складам почти читает Морковников.- Икра паюсная конторская..." Мимо,- закуску мы уж заказали. "Мясное: лангет а ланглез, рулет де филе де фёб, ескалоп о трюф". Пес их знает, что такое тут нагорожено!.. Кобылятина еще, пожалуй, али собачье мясо... Слышишь? - строго обратился он к улыбавшемуся половому.

- Другой карточки не имеется-с,- ответил половой. Отчего же не имеется? вскрикнул Василий Петрович.- Не одна же, чать, нехристь к вам в гостиницу ходит, бывают и росейские люди - значит, православные христиане. Носом бы тыкать вот сюда Федора-то Яковлича, чтобы порядки знал,- прибавил Морковников, тыкая пальцем в непонятные для него слова на карточке.