Стаффан Скотт - Династия Бернадотов - короли, принцы и прочие…

Возможно, в 1823-м на ее расположении духа отразилось то, что она успела стать первой дамой королевства, тогда как десятью годами ранее была третьей по рангу после королевы Гедвиги Шарлотты и вдовы Густава III.

Похоже, отношения между супругами сохранялись хорошие — согласно проверенной французской модели, по которой партнеры не вмешиваются в дела друг друга, пока дела эти, как говорится, ведутся аккуратно. Дезире порхала по Европе за своим благородным платоническим возлюбленным (а возможно, между ними были и более теплые отношения); у Карла Юхана всегда были знакомые дамы — и когда он был французским военачальником, и когда стал шведским королем. Затем он переметнулся (ох уж эти французы!) к фаворитке Карла XIII — красавице по имени Марианна Коскулль, из рода Магнуса Браге [13] Браге Магнус (1790–1844) — шведский граф, военный, политик, доверенное лицо Карла XIV Юхана. . По рассказам, она была не только очаровательна, но к тому же талантлива и образованна — качества очень важные, если не сказать более важные, нежели очаровательность.

Спустя несколько лет Карл Юхан утратил популярность, которую имел как наследник престола и человек, расширивший Швецию за счет Норвегии (между прочим, практически самостоятельной державы). Он правил как ему вздумается, из спальни, нередко вставая с постели уже во второй половине дня. «Фаворит» граф Магнус Браге настолько поднаторел во французском языке, что у него не было проблем даже с гасконским диалектом Карла Юхана; он сидел подле монаршего ложа, получая указания, как управлять страной, это называлось «спальной сессией». На самом деле привычка проводить значительную часть дня в постели осталась у Карла Юхана от военных походов, где он выучился писать, положив бумагу на задранные колени за неимением письменного стола. Однако, если слегка расширить перспективу, можно сказать, что он правил Швецией примерно так же, как в бытность военным наместником правил отдельными частями покоренной Германии, хотя то, что выглядит вполне гуманно и цивилизованно со стороны командующего иностранными оккупационными силами, не всегда представлялось уместным в мирной, избалованной и независимой Швеции, тем не менее все функционировало. Историки не выдвигали обвинений против «фаворита Браге», который, похоже, свои карманы особо не набивал, но работал до потери пульса. Действительно, в Швеции наступили тишина и спокойствие — после неразберихи периода свобод, после театрализованного самодержавия Густава III, который в свое время прервал так или иначе многообещающий демократический процесс, после катастрофической безрассудности и старческого слабоумия Карла XIII, каковое в конечном счете запросто могло привести к большому ущербу для державы.

Карл Юхан ни на минуту не забывал, что он пришелец на этом троне. Его крайне интересовал вопрос, существует ли стремление восстановить на престоле прежний королевский род. И неудивительно, что человек, сделавший карьеру во время революции, террора, при капризном императоре, испытывал тревогу, а что старые королевские роды могут вернуться, любой француз прекрасно знал.

Когда Карлфельдт в своем стихотворении «Карл Юхан» пишет: «Слова, как гром небесный, гремят из этих уст. /Приказ отдать он может на языке любом — /Придворные и слуги исполнят их бегом», — он намекает на знаменитые вспышки гнева Карла Юхана, конечно же, превратно трактовавшиеся в Швеции, где подобное поведение означает совсем другое, чем в Южной Франции. Но старый вояка перебрался в Швецию в возрасте сорока семи лет и стал королем в пятьдесят пять; он был человеком средних лет, уже сложившейся личностью. Одной из наиболее сильных сторон этой личности была способность останавливать бегущих в панике солдат, что он делал бурными вспышками гнева — вполне осознанными и точно дозированными. Так почему бы не прибегнуть к испытанной тактике для управления странным государством, населенным меланхоличным, пахнущим водкой и не слишком понятным народом?

Что чахоточный Карл Юхан предпочитал сидеть в заботливо натопленных покоях большого и холодного Стокгольмского дворца, тоже вполне понятно: таким образом туберкулезник из Южной Франции сумел дожить до восьмидесяти одного года — неплохое начало для легендарного долголетия Бернадотов, да и вообще большой успех для всякого жителя страны.

Он имел привычку брызгать одеколоном на тех, от кого пахло табачным дымом. Сейчас, когда ширится осознание вредности табака, выглядит это, пожалуй, не столь эксцентрично. Впрочем, Карл Юхан вообще привык разбрызгивать вокруг себя одеколон; Ханс Бьёркегрен [14] Бьёркегрен Ханс (р. 1933) — шведский писатель, историк, переводчик. , изучавший его и не принадлежащий к числу его поклонников, считает, что по этой причине он постоянно находился в состоянии алкогольного опьянения. Может, и так. Однако запах одеколона все же приятнее многих других, преобладавших в ту пору. Кстати, крепкие напитки король употреблял умеренно.