Владимир Рудаков - Монголо–татары глазами древнерусских книжников середины XIII‑XV вв.

Произошедшее нашествие монголо-татар составитель Повести называет « великое, жестокое пленение Русское ». Книжник выделяет наиболее болезненные для Руси стороны ордынского владычества — это взимание дани («начахом дань даяти по татарьскому языку ») и «обычай» получать великое княжение в Орде («егда коему князем нашим доставашеся великое княжение, хожаше князи русстии въ Орду къ цареви, носящи множество имения своего»; Михаил «поиде въ Орду къ царю, яко же преже бывшю его князи имаху обычай тамо взимати княжение великое ») [385].

Заканчивая свой историософский экскурс рассказом о проявлениях ордынского господства на Руси, автор Повести переходит собственно к описанию событий 1318 года.

Причины произошедшей в Орде трагедии для книжника очевидны. Первоисточник всех бед — дьявол , который «не хотяше добра роду крестьянскому», « вложи в сердце князем татарьским свадиша братию ». Дьявол «желает кровопролития»: как только между князьями установится мир, «враг дьявол паки рать въздвизаше» и т. д. Однако и сами «татарские князья», татары не пассивные орудия в руках «лукавого»: они готовы поучаствовать в дьявольских происках и кознях, поскольку « обычай бе поганых , и до сего дни — вмешущу вражду между братьею , князи русскими, себе многия дары взимают » [386]. Автор неоднократно подчеркивает корыстолюбие татар: «безаконнии измаилтяне, не сыти суще мздоимьства , его же ради желааше, вземше многое сребро» [387]. Поэтому татары, руководствуясь, с одной стороны, наущением дьявольским, а с другой стороны, собственным корыстолюбием , требуют от князя Юрия дать «выход болши князя Михаила», чтобы тем самым снискать себе великое княжение.

Помимо корыстолюбия, одними из важнейших черт монголо-татар являются « лесть », стремление к «обольщению» и лжи , а также злоба . Интересно, что перечисленные качества, хотя, как ясно из контекста, принадлежат всем «поганым», воплощаются в Повести главным образом в фигуре Кавгадыя — «единого от князей татарских». Важно отметить, что, будучи «мучителем» благоверного князя, Кавгадый «вобрал» в себя черты не только «религиозного» врага — гонителя святого, но и черты конкретного неприятеля — «татарского князя», татарина. Очевидно, что Кавгадый — собирательный образ, вместивший в себе большинство черт «беззаконных»; он — олицетворенное зло, подлость, хитрость и коварство — главный враг Михаила Ярославича [388].

Кавгадый неоднократно называется в Повести « беззаконным »,« треклятым », « окаянным »,« нечестивым », « кровопийцей ». Он вместе «со множеством татар, и бесермен, и мордвы» «начата жещи городы и села », «мужи мучиша различными ранами и муками и смерти предаяху , а жены их оскверниша , и пожгоша всю волость тверскую…» [389]. «Окаянный Кавгадый», потерпевший поражение от великого князя, в ответ на дары и почести Михаила начинает действовать « лестью ». Написав «много лжа », Кавгадый «свидетельствова на блаженнаго Михаила». Являясь одновременно и судьей, и « лживым послухом », он осуществляет суд над святым мучеником [390].

«Почто хвалиши о злобе своей, беззаконный же Ковгадый, злая мысля на мя по вся дни? — вопрошает Михаил. — Язык твой, яко бритву изоощрену, сътворил еси лесть, възлюбил еси злобу, паче добра, забыл еси многих моих даров, глаголал еси неправду …» [391]Действительно, «поганый» не только не помнит добра , он еще стремится всячески унизить князя, « величашася властьми над преподобным »: приводит его «в торг», заставляя «поставити святого на колену пред собою» [392]. Названный «нечестивым» Кавгадый, помимо прочих, обладает еще одним качеством, свойственным «нечестивым» вообще: он имеет «яд аспиден под устами своими» [393].

Под стать Кавгадыю и остальные ордынские князья: «вей князи ординские», которым вместе с Кавгадыем «царь» поручил осуществлять суд над Михаилом Ярославичем, начинают действовать против святого « съ многим замышлением » [394]. Тверскому князю приходится безуспешно обличать их « лживое свидетельство ». Об ордынских князьях, исполняющих функции судей над Михаилом, книжник говорит словами из пророчества Исаии: «поставлю властеля, ругателя их и судию, немилующа их» [395]. От «нечестивых» ордынских князей «изыде повеление беззаконно », они выносят праведнику « неправедное осуждение », поскольку их ослепляет злоба («ослепи бо их злоба их ») [396].