Александр Ржешевский - Вторжение. Судьба генерала Павлова

2. За этими ударными группами следует волна разведчиков и рекогносцировщиков всех родов войск, которые собирают дальнейшие данные для наступления.

3. Затем выступают стрелковые и пехотные подразделения и с ними разведвзводы танков, собирающие сведения для следующих за ними танковых полков.

4. Только когда будут определены неприятельские позиции, в особенности расположение дотов, заграждений и минных полей, и ударные группы всех родов войск начнут их уничтожение, — для прорыва неприятельских линий обороны выступают танки, обгоняя передовые позиции своих войск.

5. Когда выступят танки и пробьют первую брешь в обороне противника, за ними следуют мотоциклисты (20-я танковая дивизия), а также стрелковые батальоны на предназначенных для этого бронированных автомобилях (7-я танковая дивизия), усиленные саперами и сопровождающей артиллерией.

6. Переход границы должны поддерживать сильные артиллерийские части и полк по созданию искусственного тумана. Противотанковая артиллерия передвигается также вперед для поддержки наступления танковых полков. Поддерживающая артиллерия держит наготове передки для того, чтобы возможно быстрее продвинуться дальше.

Перед началом и во время наступления артиллерия производит не огневые нападения, а прицельный корректируемый огонь по выявленным неприятельским целям (ослепление наблюдательных пунктов).

7. При переходе границы следует рассчитывать на встречу с неприятельскими танками. Поэтому необходимо держать наготове противотанковую артиллерию. Отдельно действующие подразделения следует в достаточной степени обеспечить орудиями ПТО…

…После захвата неприятельских наблюдательных пунктов и предполагаемых позиций противника на линии высот Мергуграужкяй — Пелуынартис дать сигнал белыми ракетами.

Командующий (подпись)»

Хацкилевич поднес спичку к бумаге и проследил, чтобы все листы приказа, не имевшего ничего общего с действительностью, сгорели дотла.

Ближний танк приткнулся к березе, содрав кору. Но с корнем не вывернул. Под тяжестью многотонной машины березка удержалась. «Гибкость помогла, — подумал Михаил Георгиевич и тут же прогнал шевельнувшуюся сентиментальную мысль. — При чем тут… березка? Нам не гибкости, а ума не хватает. Терпимость наша… жуткая».

Генерал тронул ладонью раскаленный солнцем металл. Не требовалось опыта, чтобы понять, какая внутри духотища. Спереди на литой броне — молнии царапин и ссадин от немецких снарядов и пуль. Германские машины оказались жидковаты против наших тридцатьчетверок. Какие танки! Но маловато их. А старые машины не смогли сдержать немецкий танковый клин. Вот ведь — все века воюют клином. И никто не может приспособиться. Сколько воображали французы — а как побежали, спасаясь от клиньев. Мы-то думали, немец завязнет в Нормандии. А он прошел ее в три дня. Надо подумать! Поставить тридцать четверки… так… Последнее горючее… последние снаряды.

Михаил Георгиевич подумал, что в утреннем сражении, несмотря на успех, не все получилось ладно. А разве у немцев ладно? Три танка запоролись на болоте сразу. Десяток наши танкисты сожгли. Рубеж удержали, и контратака вышла. Немецкая артиллерия била с пристрелянных позиций. А то бы дальше пошли. Но все равно! Атаку немцы не ожидали. Их танки разворачивались уже в бою. Каждый экипаж воевал за себя. А это немцы не любят и не умеют. Они привыкли нападать стаей. И надо показать, что мы не лыком шиты. Танковый клин будем крушить иначе. Снарядов не хватит и на половину хорошего боя. Значит, надо задавить немца раньше. А потом… авось. И ночь придет, и фронт подбросит горючее.

Сказать комиссару, чтобы людей приободрили. А чем? Новым маршем? Личный состав корпуса сложился из многих наций. В связи с танковым пополнением призвали на службу запасников. Из разных концов страны.

Их не собирались задерживать. Первый же выпуск танковых училищ должен был покрыть дефицит. Но судьба вывела запасникам иное: держать оборону и умирать в огне. Генерал видел список. Похоронки пошли в Смоленск, Московию, Донбасс, Киев, казахстанским женам и матерям. Хацкилевич много раз представлял, как похоронку получит его жена. И где она будет? Уцелеет ли во вселенской катастрофе? Он изгонял эту летучую мрачную мысль. Но в минуты затишья она вновь оказывалась рядом.

Командир батальона углядел командующего и четко отрапортовал.

— Бойцов накормили? — тихо спросил генерал. — Через десять минут подъем.