Зигрид Грёссинг - Максимилиан I

Прошло немного времени, и о намерениях императора узнали в Риме. Но как и следовало ожидать, идея Максимилиана сосредоточить в своих руках мирскую и духовную власть вызвала огромное возмущение служителей церкви. Кардинал Сигизмондо Гонзага, получивший высокое духовное звание благодаря связям своей прекрасной невестки Изабеллы д’Эсте, писал брату Франческо в Мантую: «Это случай небывалый и неслыханный!» При всем том восшествие на престол святого Петра светского человека нисколько не противоречило церковному праву: согласно закону, человек, не относящийся к духовному сословию, тоже мог претендовать на тиару.

Маттеус Ланг по поручению императора отправился в Рим узнать общее настроение. Максимилиана интересовало, насколько тяжело в действительности заболевание папы. Ланг провел в Риме подробные беседы с высокопоставленными представителями духовенства, выяснив, что шансы Максимилиана минимальны. Слишком негативные сообщения, безусловно, дополненные отзывами Юлиана II, о Максимилиане, стекались в Рим. Юлиан II называл его «варваром» — явное издевательство, учитывая личность Максимилиана.

Но император все еще надеялся получить папство. Дочери Маргарите в длинном письме от 18 сентября он в шутливой манере сообщал: «Завтра я пошлю Маттеуса Ланга, епископа Гурка, в Рим для заключения соглашения с папой об избрании меня коадьютором (помощником и преемником. — Примеч. ред. ). Это наверняка позволит мне после его смерти получить трон папы, принять сан священника и быть объявленным святым. Когда я умру, меня будут почитать как такового, хотя я сам о себе так не думаю… Ваш добрый отец Макси». Вопрос о получении престола святого Петра был решен. С одной стороны, Юлиан II еще покоился на смертном одре, с другой стороны — в Риме уже давно наметили человека, способного отсчитать сумму, соответствующую получению такого поста. Хотя Фуггеры и объявили о готовности поддержать Максимилиана в этом приключении — они почуяли возможность расширения торговли, — их обещания меркли перед полными мешками денег семейства Медичи из Флоренции. Дом Медичи после краткого, но страшного интермеццо в феврале 1513 г., когда скончался Юлиан II, действительно выдвинул папу из своих рядов. Им стал Лев X.

Максимилиана объединяло с папой жизнерадостность и любовь к искусству. Лев X, как и император, больше всего любил Масленицу с ее маскарадами. Много денег утекало из его кассы на празднование карнавальных дней. Максимилиан мог бы найти в папе конгениального партнера для новых задумок и идей, но между императором и папой не завязалось никаких личных отношений, поскольку политические противоречия, как и прежде, оставались слишком большими.

Игра за власть в Италии росла день ото дня, но самыми заклятыми врагами Максимилиана оставались Венеция и Франция. Непримиримая ненависть, бывшая взаимной, заставляла императора идти на все, лишь бы поставить Людовика XII и дожей на колени. Наглые выходки французов помогли ему в этом, так как спровоцировали участие в этом плане войск других стран. Когда французы под покровом тьмы и тумана напали на Ломбардию, они не приняли во внимание наличие крупного войска из швейцарских солдат, превосходивших их и в мужестве, и в воле к победе. Швейцарцы не только нанесли Людовику XII уничтожающее поражение, но и преследовали его до противоположной стороны Альп, в то время как Максимилиан вел секретные переговоры с Генрихом VIII Английским. Они хотели взять Людовика XII в клещи и покончить с ним раз и навсегда.

В августе 1513 г. войско Максимилиана стояло против французов в Гинегате, в том самом месте, где много лет тому назад он, тогда еще молодой и смелый боец, разбил своего тогдашнего заклятого врага Людовика XI. Постаревший император, все еще неутомимый воин, воспламенял солдат, и они с восторгом сражались на исторической для Максимилиана земле. Совместно с английскими войсками Генриха VIII удалось одержать большую победу в битве. Затем старый император и молодой английский король отпраздновали сокрушительное поражение французов, причем Генрих VIII по своей юношеской самонадеянности, как само собой разумеющееся, принимал все почести, оказываемые ему Максимилианом из рыцарской вежливости. Он входил в дверь впереди Максимилиана, не пытаясь уступить дорогу старшему.

Из-за всех последующих боев, к которым Максимилиана, по большей части принуждали, он не смог осуществить первоначальную мечту, вынашиваемую всю жизнь. Хотя он долгие годы воевал против Венеции и Франции, единственной настоящей целью для него являлась война против турок. Почти пророчески Максимилиан понял: турки, стремящиеся к экспансии, в следующих столетиях будут представлять наибольшую угрозу для империи Габсбургов и для всей Европы. Первое представление об этом он получил в Венгрии. Австрийские границы охранялись слишком ненадежно и не могли противостоять мощному натиску османов, которого следовало рано или поздно ожидать. Максимилиан приказал заложить приграничные крепости, но не имел возможности предпринять что-либо еще для защиты своих пределов: везде, где Максимилиан предлагал свои планы и требовал денег на войну против турок, он наталкивался на стену. Зачем платить деньги, если турки еще далеко, а дунайские просторы велики? Поход против османов казался частным делом Габсбургов, никак не касающимся немецкой империи.