Ефим Морозов - Рассказы о котовцах

Он дружески взял Котовского под руку, приблизил к нему свое лицо и заглянул в глаза.

- Так, говоришь, вышибаем шляхту из Горынки, - рассек он воздух ребром ладони, - вгоняем в панику и... купаем в Икве? Так я понял твой замысел?

- Обязательно искупаем! - пробасил Котовский. - На этот счет не может быть никаких сомнений! - Шагнув на середину гостиной, повернулся к командирам. - Я, например, уверен в победе так же, как противник уверен в обратном. Сегодня мне довелось допрашивать пленного офицера, так он пытался заверить меня, что красным-де не видать Галиции как своих ушей. Галиция, видите ли, сейчас надежно заперта на замок. Дальше бывшей австро-венгерской границы большевикам никак не пройти. "За нами стоит Антанта, - бахвалился шляхтич. - Нам поможет вся цивилизованная Европа!"

Комбриг помолчал, потом подошел к столу, смахнул карандашом нагар с фитиля свечи и продолжал:

- Я, конечно, в долгу не остался и напомнил пану, что и мы не одиноки, что за нами стоит пролетариат и трудовое крестьянство всего мира, и поэтому мы наверняка вытряхнем захватчиков не только из Галиции, но и с других земель, где еще хозяйничают эксплуататоры!..

Командиры одобрительно зашумели.

Котовский поднял руку, призывая к порядку.

- Так вот, товарищи, прошу не подвести, - продолжал комбриг и снова зашагал по гостиной. - Давайте теперь на деле докажем, чего стоит этот ржавый "замок", купленный шляхтой у Антанты, чтобы не пустить нас в Галицию...

- Стукнуть по этому "замку" прикладом, чтоб выскочил вместе с пробоем, и делу конец! - воскликнул эскадронный Слива, заерзав на месте.

- Правильно, - рассмеялся комбриг, останавливаясь посреди гостиной. Именно прикладом, да так, чтоб искры из глаз! Ведь беднота Галиции так же, как беднота России, Украины, Белоруссии или, скажем, Бессарабии, не покоряется! Она стремится к новой жизни! И наша задача добыть для нее это новое со всей беспощадностью, не жалея ни сил, ни крови! Победы нашей с большим нетерпением ждут и здешние хлеборобы. Сколько дней уже война топчет их поля в боях за Горынку, и они не уверены теперь, что захватчики будут скоро изгнаны отсюда. А хлеба в этих местах дозрели уже, и крестьяне опасаются, как бы урожай не пропал. - Подумав, заговорил снова, чеканя каждое слово: - Отстоять хлеб - наша боевая задача! Нам нужен хлеб для пролетариата, так говорит Ленин. Его нужно взять на Северном Кавказе, на Украине, в Сибири. Рабочему нужно два фунта хлеба. И наш вождь прав, товарищи! Тысячу раз прав! Подумайте сами:

разве могут рабочие дальше обеспечивать нас оружием, боеприпасами, обмундированием, когда им приходится довольствоваться в день только восьмушкой хлеба?

А хлеб есть в этих местах! Поэтому нельзя мириться с таким положением, когда...

Захваченный проникновенными словами комбрига, со скамьи вскочил эскадронный Скутельников.

- Хватит нам ковыряться здесь вокруг Горынки! - воскликнул он и вырвал наполовину клинок из ножен, потом с силой бросил в ножны обратно. - Надо гнать шляхту взашей отсюда! Не было еще такого, чтоб мы целую неделю топтались на одном месте!..

Порыв Скутельникова был понятен комбригу. Он подошел к эскадронному вплотную и положил на его плечо руку.

- Молодец, Скутельников! - сказал комбриг. - Твой порыв и есть то самое, что так необходимо нам для достижения победы!

Слова комбрига растворились в шуме голосов. Его уверенность в победе передалась всем участникам военного совета. Командиры дружно поднялись со своих мест, загремели скамьями и стульями. Некоторые протянули друг другу руки, желая удачи.

Комбриг преобразился. Глаза его заблестели. Он искренне радовался достигнутому единодушию. Походив еще немного, остановился перед столом и заслонил собой свет, излучаемый стеариновыми свечами. Тень легла на парадную стену гостиной. Она затмила и пышную позолоту рам, и фарисейские лики служителей церкви, словно ввергла их в преисподнюю.

- Пиши, адъютант, - приказал комбриг и стал диктовать донесение начдиву Якиру...

Комбриг сам вручил пакет кавалеристу, которому было поручено доставить донесение.

- А теперь по местам, товарищи, "г- обратился комбриг к командирам и стал надевать саблю и маузер.

Командиры, гремя сапогами и оружием, один за другим покинули штаб. Они быстро разобрали лошадей у штабной коновязи, поскакали в свои части.

Комбриг аккуратно застегнул ремни, проверил заряд в обойме маузера, надел фуражку и вышел на крыльцо. За ним следом пошли комиссар и начальник штаба.