Александр Насибов - Долгий путь в лабиринте

Фонарь погас. Послышались удаляющиеся шаги, хлопнула дверь.

- Злюка, - сказала Ингрид.

- Она добрый человек, и ты это знаешь. Ворчунья - да, но не злюка.

В середине второго часа ночи, когда в гостиной Андреаса уже стояла батарея пустых бутылок и вся компания была в отличном расположении духа, вдруг ударили зенитки.

Андреас погасил свет в комнате, поднял маскировочные шторы и распахнул окно. В комнату ворвался грохот канонады, перемежаемый нарастающим ревом бомбардировщиков. Яркие "фонари" на парашютах, мечущиеся по небу прожекторы, толчки взрывов, отсветы пожаров - все было как в ту ночь, когда у ответвления магистрального шоссе Энрико вел наблюдение за замком.

- Сегодня они опоздали, - сказал Андреас. - Обычно прилетают много раньше.

- Варвары, - вставила Ингрид. - Мирных людей обрекают на бессонные ночи.

- Зато мы прекращаем бомбардировки ровно в восемь часов вечера, чтобы русские и английские мамы могли уложить детей и рассказать им сказку на ночь... - Андреас захлопнул створки окна, опустил шторы. Давайте пить и танцевать!

В разгар веселья в дверь постучали.

Андреас приоткрыл дверь, взял из рук показавшейся на пороге женщины стакан с водой и пилюлю. Проглотил лекарство, он затворил дверь.

Веселье продолжалось. Улучив минуту, Энрико попросил, чтобы хозяин показал свою библиотеку.

Они прошли в соседнюю комнату. Стены ее были заставлены шкафами: за стеклами поблескивали переплеты дорогих изданий. Энрико стал просматривать книги.

- Странное дело, - вдруг сказал он. - Служанка грозила нажаловаться на вас, а вы отозвались о ней хорошо. Где логика?

- Это несчастная женщина. У нее случилась беда.

- Сейчас приходила она? Заставила вас проглотить порошок. Вы больны?

- В детстве у меня была болезнь костей. С тех пор вынужден глотать всякую дрянь. Лотта бдительно следит, чтобы я не пропустил сроки приема лекарства.

- Но вы ходите в рестораны, пьете... Как это увязать? Быть может, она права: надо, чтобы вмешался ваш отец?

Андреас круто повернулся к гостю, стиснул кулаки.

- Когда человеку трудно, он должен не сжигать себя, а бороться, чтобы жизнь стала лучше, - мягко сказал Энрико.

- Как бороться, если вокруг все мерзавцы и предатели?

- Неужели все, даже Лотта?.. Кстати, что же с ней случилось?

- Убили ее хорошего друга.

- Я понимаю. Но идет война...

- Его убили здесь.

Энрико задержал дыхание. Возникла пауза. Из гостиной глухо доносилась музыка: исполнялась модная песенка про "донну Клару". Отворилась дверь. В комнату заглянула Ингрид. Постояв, вернулась в гостиную и плотно прикрыла дверь.

- Он был мужем Лотты? - спросил Энрико.

- Нет. Служил у нас в доме. Они очень дружили.

- Бедная женщина! Ходит теперь к нему на могилу...

- Лотта не знает, что он убит. Из слуг никто не знает.

- Что-то я не очень хорошо понимаю... Может, он жив, этот человек?

- Убит. В июле был застрелен на улице. Я и сам долгое время был в неведении: ушел человек и пропал... Только недавно разобрался. Андреас горько усмехнулся: - Во всем разобрался!..

- Я вижу, вы тоже любили этого человека?

- Нет, он вел себя как холуй, готовый на все, лишь бы угодить господину.

- Лакей должен быть таким, Андреас.

- Он был управителем замка, а не лакеем.

- Вы и сейчас так думаете о нем?

- Пришло время - и он открылся с иной стороны. Но я узнал обо всем, когда его уже не стало. Вот что меня мучает, не дает жить.

- Я рад, что познакомился с вами, - сказал Энрико.

- Что вы знаете обо мне!.. - Андреас тяжело вздохнул.

- Интуиция. - Энрико потрепал его по плечу. - Наметанный глаз старого моряка... Послушайте, а как все же вам стала известна судьба этого человека? Мой нос чует какую-то тайну. Нет большего любителя загадочных историй, чем я.

- Ничего загадочного.

- Как же так? В доме все теряются в догадках, даже ваш отец, а вам вдруг удалось...

- Отец знал!

- Так это он вам рассказал?

- Взяли бы меня к себе на яхту! - вдруг сказал Андреас. - Мечтаю уехать куда угодно, только бы далеко и надолго. Сколько здесь мерзости... Люди предают друг друга.

- Кого же предали?

- Многих. Например, моего лучшего друга. Кто-то донес, что у него в роду были евреи. Взяли всех: его, двух сестер, родителей. Это был такой парень!.. Я просил отца, чтобы заступился. Он занимает важный пост, мой отец... Знаете, он чуть не ударил меня!

- Да... - Энрико помолчал. - Вы сказали: предали многих. Кого же еще?

- Меня!

- Вы живы-здоровы. Вот, веселитесь с друзьями. Кто вас предал?