Сергей Захаревич - Большая кровь

* * *

22 июня 1941 года в 3 часа 30 минут утра германские войска начали авиационную и артиллерийскую подготовку, после чего группировки Вермахта перешли в наступление. В первые же часы выявилось одно обстоятельство (о котором мы уже упоминали выше), на которое не обратили внимания исследователи — это серьезнейшие потери советских войск от артогня противника. Доходило до того, что некоторые советские части теряли свою боеспособность уже в результате обстрела, еще до соприкосновения с противником.

В районе Бреста (в Южном военном городке) от артиллерийского огня понесла тяжелые потери 22-я танковая дивизия 14-го мехкорпуса 4-й армии. Были уничтожены две батареи и автотранспорт 204-го гаубичного полка 6-й СД. Сама 6-я стрелковая, а также 42-я СД из-за плотного огня не сумели своевременно вывести части из Брестской крепости (оборонять которую они не собирались) — выход через Северные ворота оказался под обстрелом, дивизии были заблокированы и подверглись интенсивному огневому воздействию.

Ладно бы только Брест — он обстреливался практически прямой наводкой. Но ведь большие потери от артиллерийского огня понесли и части, не столь близко к границе расположенные. Досталось 27-й, 56-й и 85-й стрелковым дивизиям 3-й армии, 113-й СД 10-й армии (получившей «на орехи» еще в момент выдвижения к границе), и 75-й СД 4-й армии Западного фронта, и.т.д. В чем дело?

«Части выдвигались без авиационного и артиллерийского прикрытия». Ну, во-первых, я веду речь о потерях от артогня, а не от атак авиации. А вот «отсутствие прикрытия артиллерийского» — это уже полный нонсенс. Советские стрелковые дивизии, при своей насыщенности артиллерией, не смогли сами себя прикрыть?! Как такое вообще могло произойти? Дело не в отсутствии какого бы то ни было прикрытия как такового. Дело в том, что советские войска не умели начать бой.

Проблема: «Завязка боя»

О том, сколь неповоротлива была Красная Армия, я уже упоминал выше.

«Встречный бой характеризуется обычно быстрым сближением сторон, недостаточной ясностью обстановки, частыми и резкими ее изменениями, скоротечностью боевых действий, крайней ограниченностью времени на их организацию, вступлением войск в бой с ходу, наличием открытых флангов и свободой маневра.

Наиболее характерными способами действий войск во встречном бою являются нанесение по противнику упреждающих огневых ударов (акцент мой — С.З.), применение передовых отрядов и воздушных десантов,быстрый ввод в бой главных сил и нанесение ими ударов по флангам и тылу главной группировки противника с целью ее рассечения и разгрома в короткие сроки» («Встречный бой», БСЭ, том 5, М., 1971, с. 478).

Однако сперва необходимо увидеть противника, столкнуться с ним лицом к лицу, то есть обнаружить его средствами разведки. Это первая задача встречного сражения — вовремя обнаружить противника и правильно отреагировать на наличную ситуацию. Тут-то и выявилась полная несостоятельность Красной Армии. Обнаруживать противника первой она хронически не умела, в результате чего первым обнаруживал советские войска противник и устраивал им кровавую баню.

Проблемы у частей РККА начинались еще на стадии выдвижения. В этот момент происходил интенсивный радио-, телефонный и телеграфный обмен между большими и маленькими советскими штабами, обеспечивая информацией не только собственные части, но и службу радиоразведки противника. За всю войну практически ни одно крупное наступление советских войск не стало для Вермахта абсолютной неожиданностью. Иное дело, что в конце войны немцы далеко не всегда были в состоянии реагировать на угрозу должным образом.

Далее выдвигающиеся колонны обнаруживали авиаразведка и служба авианаводки, после чего советские войска попадали под огневое воздействие противника — сперва дальнее (авиация, артиллерия), а после — и ближнее: внезапные удары во фланг и тыл сухопутных частей Вермахта.

Самое примечательное в этом шаблоне то, что советские части до последнего момента не подозревали о надвигающейся напасти — вплоть до той минуты, когда противник начинал свою разрушительную работу. Советские войска выдвигались в исходные районы слепыми и глухими. Авиационной разведки практически нет, а если пилоты что-то и обнаруживали, то их путаные доклады проходили очень длинный путь от штаба авиачасти до штаба общевойсковой армии и к тому времени успевали безнадежно устареть. Та же картина имела место при прохождении информации в обратную сторону — от штаба общевойсковой армии до штаба авиачасти.