неизвестен Автор - Протоколы заседаний ЦК Партии социалистов-революционеров (июнь 1917 - март 1918) с комментариями В М Чернова

В 1917 г. именно по всем этим причинам аппарат не мог не оказать самого упорного пассивного сопротивления переходу от более спокойной и привычной, компромиссной, коалиционной тактики к такому казалось бы рискованному шагу, как принятие "тягот власти" целиком только на свои плечи укрепившейся в советах "революционной демократией". Все старые, исконные традиции партии, все десятилетия ее нелегального существования в качестве безответной оппозиции, все воспитанные этими десятилетиями навыки тоже резко противоречили переходу к роли правительствующей партии. Отсюда -- в начале революции -- мнимо "удобное" решение предоставить образование временного правительства "цензовикам", сохранив за собою лишь право контролирующего вмешательства при сохранении полной безответственности. Но и обнаружившиеся бессилие цензовиков справиться со взбаламученной, кипящей в котле революции страной не побудило сменить их у власти: это казалось прыжком в неизвестное. Другое дело -- дать в буржуазный кабинет несколько, лучше всего не слишком много, отдельных представителей, которые могут приноравливать темп и методы своей работы к темпу и методам буржуазных сотоварищей. "Аппарат" был естественно склонен бесконечно переоценивать опытность этих последних в том, что можно назвать "техникой" управления. Аппарат не был бы аппаратом, если бы он не переоценивал технической стороны дела, т[о] е[сть] аппаратнических навыков и талантов, требуемых функционированием самой правительственной власти, так как власть эта сама является в виде своеобразного многосложного и широкоразветвленного механизма, "аппарата".

История и опыт всех бюрократий показывают, как велика своеобразная сила этого аппарата. В плену у него нередко оказывается и сама верховная власть и действующее правительство страны. Законодатель может давать любые нормы, министр может декларировать любые директивы, но и те и другие останутся ударами шпаги по воде, если их будет саботировать простое пассивное сопротивление аппарата. Пройдя через аппарат, законы и предначертания власти на практике могут обратиться и часто обращаются с необычной легкостью и почти незаметно в свою собственную противоположность.

Во внутренней жизни микрокосма -- партии -- наблюдается та же картина, как в такой же жизни макрокосма -- государства.

Идейные вдохновители партии, наиболее адекватно выражающие ее цели и чаяния, ее духовный пафос, истинные "властители дум" партийной массы, далеко не всегда пользуются таким же авторитетом в партийном аппарате. Он имеет свои собственные авторитеты и группируется вокруг своих собственных воротил, иногда широким кругам вовсе не известных, но дергающих нити управления партией из-за кулис и создающих "практику", весьма и весьма отстающую от того, что в партии имеет формальную видимость общепартийного закона. Так было и в Партии социалистов-революционеров. Практика партии далеко отошла от почти единогласно принятой на III съезде концепции революции как революции не буржуазной, а народно-трудовой, переходной между классическими буржуазными революциями прошлого и интегрально-социалистической революцией будущего.

И стенограммы партийных съездов и конференций, представляющие неизменно картину решающей роли выступлений В.М. Чернова, как идейно-политического лидера партии, способны ввести читателей в большое заблуждение, если они не учтут одной его самой слабой стороны. Он, в противоположность хотя бы Ленину у большевиков, никогда не хотел или не умел держать в своих руках партийный аппарат. Он довольствовался преходящей и поверхностной решающей ролью на партийных съездах, конференциях, совещаниях. Ему почти всегда удавалось там проводить свои резолюции, но какая судьба постигнет их затем, поскольку и в каких формах будут они облекаться в плоть и кровь конкретных партийных действий, каким толкованиям подвергнут их официальные комментаторы, какие поправки практически внесет в них партийный быт, и в том числе психология аппарата, все это он предоставлял заботам и вниманию других своих сотоварищей, которым оказывал широкий морально-политический кредит, не всегда после достаточной проверки и не всегда с достаточным последующим контролем. Это чрезвычайно суживало его фактическое влияние на дела и жизнь партии, в ущерб его показной и внешней влиятельности в абстрактной сфере официальных партийных документов -- программ, платформ, деклараций, резолюций и бумажных директив. Таким образом, личные особенности лидера партии сыграли свою роль в постигших его линию поведения неудачах.