Игорь Минутко - Искушение учителя. Версия жизни и смерти Николая Рериха

Но погода была великолепной весь день: безоблачно, солнце, еще жаркое, легкий южный ветер.

И вот мы на «смотровой площадке». Сразу изумление — смотрим на черного человека. Да, он на своем месте, на отшлифованной грани скалы. Расстояние до этого своеобразного наскального изображения — сажен двести пятьдесят, может быть, триста. Он на месте. Но — и это заметили сразу все — другой. Вернее, что-то изменилось в его позе, таинственный пугающий незнакомец вроде бы чуть-чуть повернулся налево и — самое невероятное — на его голове был черный котелок. По форме очень даже модный, современный котелок. Вчера его точно не было. «Надо подойти ближе и как следует рассмотреть», — предложила Лада. «И вообще исследовать ту гору», — подхватил Глеб.

И мы двинулись к скале полевому берегу Сейдозера, очень медленно, часто обходя болота или преодолевая их — хорошо, что по совету Ильи взяли несколько широких досок, которые нашлись на паруснике Саши: клали их на неглубокие болота как мостки, преодолев несколько сажен, перемещали дальше. Наконец подобрались к скале.

Но нас ждало разочарование: вблизи черный человек исчез, мы могли видеть, подойдя вплотную, только темные пятна на каменной скале сероватого цвета. Кстати, скала с изображением не купалась в озере, как это казалось издали, со «смотровой площадки», между водой и отвесной каменной гранью было сажени три. Словом, черного человека можно было увидеть только издали. Или, может быть, с лодки, если к скале плыть через озеро. Интересно, с какого расстояния изображение черного человека начало бы исчезать? Но у нас не было лодки.

Дальше нас ждали другие, более чем странные открытия.

Мы решили обойти скалу вокруг и, если найдем тропу, подняться на ее вершину, что, впрочем, представлялось маловероятным: почти вертикальные гранитные уступы встретили нас. Скала оказалась в основании огромной, верст пять-шесть по окружности. Скалу или, наверно, это будет правильнее, гору рассекали глубокие ущелья. И в одном из них мы обнаружили… Ее первой увидела Лада, закричав: «Смотрите! Что-то белое и высокое! Как свеча!» И действительно, в каменном гроте стояла большая желтовато-белая колонна, примерно в два человеческих роста, выточенная из однородного камня, очень похожего на мрамор, но без прожилок. Свеча, только гигантских размеров.

Рядом с ней лежал темный кубический камень. Абсолютно вымеренный до миллиметра куб!

Сейчас я думаю: мы попали в древнее капище17 или аборигенов-лопарей, что маловероятно, или тех, кто здесь жил когда-то, в доисторические времена.

Необходимо зафиксировать: вид и бело-желтой колонны, и камня вселил в нас безотчетный ужас: взглянув на Ладу, я увидел, что она близка к обмороку или вот-вот может начаться приступ. Мы поспешили покинуть ущелье.

Следующее открытие, не менее загадочное, ждало нас на северной стороне горы: мы увидели, что на высоте примерно двухсот сажен зияет огромная черная пасть пещеры, и к ней ведет очень круто вверх вполне отчетливая тропа. «Поднимаемся?» — нетерпеливо спросил Глеб. «Я не пойду! Ни за что не пойду!» — закричал Святослав. «Я останусь с ним здесь, — сказала Лада, — а вы поднимайтесь. Надо понять…» Она не договорила, но я понял жену, свою верную спутницу, — это было нашим правилом во всех путешествиях: встречается что-то новое, непонятное, неразгаданное — надо приложить все усилия, чтобы узнать о нем все возможное, максимально, до предела.

Мы поднялись: Юрий был молодцом, он, я видел, преодолел страх. Горжусь своим старшим — он в меня. И в маму.

Мы оказались возле пещеры, это была расщелина, которая вела в глубь земли. Три, хотя и стертые временем, каменные ступени шли вниз, а дальше начинался полный мрак. У нас не было ни свечей, ни фонаря. И я видел: не только меня — всех охватило давящее ощущение… Сейчас я определяю его так: противодействие незримых сил. Кто-то не хотел, чтобы мы шли дальше, в глубь земли. А может быть, нас — или меня — испытывали?

Едва заметная тропинка от пещеры вела направо, и, пройдя по ней недолго, мы остановились: перед нами был тупик — нагромождение непроходимых каменных глыб. Зато с того места, где мы стояли, неожиданно открывалась широкая панорама на восток: ровная заболоченная тундра, в маленьких озерках поблескивало солнце, и посреди этой северной пустыни возвышались три невысокие сопки, которые, если их соединить линиями, образуют равнобедренный треугольник. Но самое удивительное заключалось в том, что сопки были похожи по конфигурации на пирамиды, их равные грани были кем-то искусно сделаны: такие осмысленные, совершенные формы природе не под силу. Впрочем, смотря что понимать под природой.