Евсевий Памфил - Жизнь Константина

И тело блаженной удостоено было также необыкновенных почестей. В сопровождении многочисленных дорифоров, оно было перенесено в царственный город [304] и там положено в царской усыпальнице. Так скончалась мать василевса, достойная незабвенной памяти и за боголюбивые свои дела, и за произращенную от нее преемственную и дивную отрасль, (то есть за Константина), которого надобно ублажать как по другим причинам, так и ради уважения его к родительнице; ибо из не благочестивой василевс сотворил ее столь благочестивой, что в правилах благочестия она казалась наставленной Самим общим всех Спасителем, и облек ее такими царскими почестями, что у всех народов и во всем войске она называлась августой и василисой, и ее лик изображался на золотых медалях. Сверх того, Константин дал ей право употреблять по собственному ее желанию царскую казну и распоряжаться всем, как она захочет и как покажется ей наилучшим, так что и в этом отношении сын сделал участь ее превосходной и завидной. Посему, рассматривая качества, увековечивающие память Константина, мы по справедливости должны обратить внимание и на то, что, почитая свою мать от избытка благочестия, он исполнял божественные законы, предписывающие иметь должное уважеiea к родителям [305] . Такие прекрасные дела и таким образом василевс совершил не в одной Палестине, он и во всех эпархиях сооружал новые церкви, давая им вид гораздо превосходнее того, в котором они находились прежде.

Так, желая отличить одноименный себе город, он украсил его весьма многими молельнями великолепными храмами мученикам и величественными зданиями, которые построил частью в предместьях, частью в черте города, и этим почтив память мучеников, вместе с тем посвятил Богу их и самый свой город. Воодушевляясь небесной мудростью, Константин признал справедливым — город, украшенный его именем, очистить от всякого идолопоклонства, чтобы в нем нигде не поражали зрения не только мнимые изображения богов, которые чтились в капищах, но и самые жертвенники, обагренные кровью животных, чтобы в нем не видно было ни жертвенных всесожжений, ни демонских праздников, ни каких-либо иных языческих обычаев.

При источниках, среди торговой площади, ты видишь знакомые читателям божественных Писаний символ доброго пастыря [306] , видишь также изваянного из меди вместе со львами и блистающего золотыми покровами Даниила [307] . Любовь к божественному столь могущественно обладала душой василевса, что в превосходнейшей из всех храмин царских чертогов, в вызолоченном углублении потолка, на самой середине его, он приказал утвердить великолепную картину с изображением символа спасительных страданий, которое составлено было из различных драгоценных камней, богато оправленных в золото. Этот символ боголюбивому василевсу казался хранителем его царства.

Такими изображениями Константин украсил свой город. И митрополию Вифинии почтил он также священным даром — огромнейшей и великолепнейшей церковью, и там за счет царской казны соорудил он Спасителю победный трофей над врагами и богоборцами, да и в прочих эпархиях, особенно главные города возвеличил благолепием молитвенных зданий, например, митрополию Востока [308] — город, носящий имя Антиоха. В нем, как в столице тамошних народов, освятил он церковь, единственную в своем роде и по обширности, и по красоте. С внешней стороны он обнес храм широкой оградой, а с внутренней поднял его до чрезвычайной высоты. Эта церковь имеет вид восьмиугольника, окруженного многими зданиями, портиками, верхними и нижними хорами. Василевс с изобилием украсил ее золотом, медью и иными драгоценными веществами.

Таковы-то были превосходнейшие дары василевса. Узнав еще, что тот же Спаситель, недавно живший на земле, в древности уже являлся боголюбивым мужам палестинским у так называемого Маврийского дуба [309] , он повелел и там воздвигнуть молитвенный дом, являвшемуся Богу. По сему случаю, к каждому из местных архонтов отправлен был именной указ: привести к окончанию начатое дело, а мне, писателю сей истории, василевс прислал мудрое поучение, которого точный список я думаю поместить в настоящем слове, чтобы читатели имели достаточное понятие о боголюбивой его заботливости. Порицая то, что узнано им о делах, совершавшихся на упомянутом месте, он пишет слово в слово так: