Татьяна Таирова-Яковлева - Мазепа

Неожиданная и нелепая гибель Обидовского стала грозным предзнаменованием: Северная война обернется трагедией для Украины. Начались и первые неприятности во взаимоотношениях гетманских офицеров и казаков с российским командованием. Служба оказалась очень тяжелой, фуража и продовольствия не было, в Псковской земле казаков, добывавших провиант и корма, избивали. Начались побеги, неудовольствие. Мазепе пришлось пойти на самые крутые меры, угрожая нарушителям дисциплины виселицей. Разумеется, это не способствовало росту его популярности.

Между тем Петр оправился от страшного поражения и после нескольких встреч с Августом в Белоруссии заключил военный союз. Договор с Речью Посполитой не мог не коснуться украинского вопроса. Это был очень щекотливый момент. Петровское окружение обратилось за советом к лицу, наиболее компетентному (равно как и заинтересованному), — к Мазепе. В марте 1701 года к нему в Батурин приехал думный дьяк Борис Михайлов. При встрече один на один он тайно объявил о «секретных Его Царского Величества делах», спрашивая совета.

Подобное участие гетмана в тайнах российской внешней политики не было явлением новым. Еще в апреле 1700 года Федор Головин подробно информировал Мазепу о польских ведомостях, которые были получены от московского резидента в Польше Судейкина. Тем не менее встреча Мазепы с Михайловым (равно как и его переписка с Головиным) ярко свидетельствует, насколько, с одной стороны, велико было доверие Петра к гетману, а с другой — какую серьезную роль Иван Степанович играл в Российском государстве. Михайлов вручил Мазепе списки всех договоренностей, которые были заключены между Петром и Августом. Гетман принял их с благодарностью и просил разрешения оставить у себя, чтобы «прочесть спокойно самому наедине».

Мазепе сообщили, что Федор Алексеевич Головин предпринимал различные усилия, дабы склонить польских магнатов к войне со Швецией и добиться соответствующего решения сейма. В частности, планировалось пойти на подкуп. Но польский подканцлер Щука рекомендовал Головину дать от имени царя ряд обещаний, которые будут благосклонно приняты в Речи Посполитой. Эти обещания касались Правобережной Украины. Поляки хотели получить Трехтемиров, Стайки, Трипилье и ряд сел Стародубского полка, а также добиться разрешения заселять земли вокруг Чигирина. Михайлов подчеркнул, что полякам было заявлено о невозможности вернуть земли, которые «отданы по договорам во владение вечное Его Царского Величества Гетманом». Но все же он спрашивал, нельзя ли уступить эти области полякам, единственно, чтобы Речь Посполитая присоединилась к войне со Швецией. Михайлов, в частности, предлагал только сделать вид, что соглашаются отдать требуемые земли, а затем, «сыскав многое непостоянство Польское, от того им отказать».

Иван Степанович в осторожной и сдержанной манере высказался, что Трехтемиров, Стайки и Трипилье можно полякам отдать без особого ущерба. Но отдавать Чигирин, Канев и Черкассы (которые стояли пустыми) никак нельзя. Эти области, быстро заселившись, станут притягательными для всех недовольных, включая запорожцев, что затруднит управление пограничными областями Гетманщины. А Киев в этом случае останется единственным царским владением в Правобережье.

На второй встрече, которая состоялась на следующий день, Мазепа уже не был так сдержан. Он внимательно ознакомился с договорами Петра с Августом и счел их неразумными. По этим условиям Россия должна была предоставить Речи Посполитой деньги («казну») и войска. Обязанности же польской стороны в статьях вообще не были четко оговорены, что Мазепа не замедлил отметить. Кроме того, гетман весьма здраво полагал, что в отношениях с Августом можно было довольствоваться обещанием только денег или только войск. А уж в случае такой большой уступки (обещая и то и другое) — следовало настаивать на «великом знатном деле». Впрочем, Иван Степанович тут же заметил, что вообще никакого «доброго дела» он от поляков не ждет. Доказательств он привел этому множество, показав свою полную осведомленность в русско-польских внешнеполитических отношениях. В частности, он обвинял Речь Посполитую в том, что, получив большие территориальные уступки и денежное вознаграждение по условиям Вечного мира, поляки так и не утвердили его сеймом, не записали в его конституцию [401] Конституцией в Речи Посполитой называлось официальное решение сейма, опубликованное соответствующим образом. . Много претензий Мазепа высказывал в адрес поляков и в связи с их покровительством униатам в Правобережной Украине. Например, в 1700 году поляки отдали униатам главный православный собор во Львове. Да и в недавних военных действиях гетман видел неискренность поляков, которые отступили от Риги, поставив тем самым русские войска под удар. Поэтому Иван Степанович советовал как максимально возможную уступку отдать полякам Трехтемиров, Стайки и Трипилье, но только если прежде сейм внесет в свою конституцию подтверждение Вечного мира.