Станислав Мешавкин - Азимут «Уральского следопыта»

Обстоятельства приобретения курантов до сих пор неясны. Они, пожалуй, даже загадочны, ибо, начиная с Северной войны и до 1732 года (а именно в этом году куранты уже были установлены на башне), Россия и Англия находились во враждебных отношениях и не имели даже дипломатических связей. Заказ же на куранты наверняка был сделан еще до 1730 года.

Возможно, что заказать куранты в Англии Акинфию Демидову помог светлейший князь Меншиков, с которым и Акинфий, и его отец Никита были в самых близких отношениях. На московской церкви св. архангела Гавриила, так называемой Меншиковой башне, «поставлены были часы с курантами из Англии, которые били каждый час и четверти часа, а в 12 часов начиналась колокольная музыка и продолжалась целые полчаса».

При Петре I куранты привозили обычно из Голландии. Меншиков же достал английские, да не только с часовым боем, но еще и с музыкой.

О Меншиковой башне и ее курантах Акинфий Демидов знал наверняка, ибо для покрытия ее «шпицера» и двух полуглавий прислал с Невьянского завода «железа дощатого сибирского». Знал Демидов и о таком обстоятельстве. В июне 1723 года «во 2 часе по полудни наступила великая туча… и испустила из себя со страшным громом перун, который утрафил в самое яблоко верхнее…» От удара молнии начался пожар, сгорели деревянные перекладины, и колокола вместе с часовой машиной рухнули на свод, проломили его и «подавили все в тот час прилучившихся в церкви не малое число народа…»

Молния подожгла Меншикову башню потому, что на куполе не было громоотвода. И это сразу же учел Акинфий Демидов: при строительстве Невьянской башни на шатре установили громоотвод. Когда в 1970 году его сняли, то все лучи оказались оплавленными, — очевидно, Перун не раз пытался сжечь Невьянскую башню.

Возможно, кого-то разочарует, что куранты на башне не уральской работы. Но здесь вот что интересно. Уже в самом начале невьянские мастера дополнили английское изобретение. На самом большом набатном колоколе имеется надпись: «Лета 1732 июня 1 лит сей колокол в Невьянских дворянина Акинфия Демидова заводах. Весу 65 пуд 27 фунтов».

Кроме того, невьянцы не только быстро научились «ходить» за курантами, но и вскоре сами научились их делать. Уже через несколько лет на Невьянском заводе имелись «часовые машины», которые «к часам колеса прорезывают» и другие детали готовят. В середине XVIII века здесь стали делать «часы столовые и башенные» не только для демидовских заводов, но и для продажи. Часы-куранты невьянской работы установили, например, на колокольне Нижнетагильского завода (1741 год), на Быньговской церкви, на конторе Верх-Нейвинского завода… И невьянские колокола прославились своим звоном на всю Россию.

О курантах Невьянской башни тоже немало легенд. Об одной из них упоминает в самом первом своем опубликованном рассказе «Старая башня» А. Н. Толстой.

«В один страшный для России год, как раз во время пира, подул с озера сильный ветер, и все услышали, как часто и гулко звонили часы. Князь, который только что собирался присесть, чтобы выкинуть невиданное коленце, остановился. Замотал головой и упал на лицо, мертвый. Полил сильный дождь… Озеро с ревом хлестало через плотину черные волны. В этот час пришла на завод чума и косила людей не переставая, а часы звонили всю ночь. Погиб народ, перемерли все владельцы, иные здесь, иные в столицах, где даже царских чертогов не побоялась черная смерть. Завод отошел к опеке.

Часы с тех пор бросили заводить, боялись даже подъезжать к башне, и, странная вещь, перед несчастьем каждый раз звонит часовой колокол ровно три раза. Таково предание».

…Из окна новой заводской гостиницы с пятого этажа хорошо видна Невьянская башня. И когда на фоне ночного летнего неба высится ее строгий силуэт и колокола протяжно и словно трагично отбивают полночь, невольно возникает ощущение тайны, исходящей от старых башенных стен… И начинаешь задумываться о том, как много за свои два с половиной века повидала башня, и просыпается любопытство и желание раскрыть еще не прочитанные страницы уральской истории…

Если смотреть на башню в определенном ракурсе в то время, когда по небу стремительно бегут облака, то иногда кажется, что ее наклон достигает катастрофических размеров, что она вот-вот рухнет и погребет под своими развалинами все свои тайны… Но проходит мгновение, другое, так прошли годы и столетия, а башня все продолжает падать — она живет в этом бесконечном падении.