Джулиан Корбетт - Операции английского флота в мировую войну

Несмотря на все это, проект встретил сильную оппозицию со стороны признанных авторитетов британского флота с первым морским лордом адм. Фишером во главе. Конечно, Фишер отлично понимал настоятельную необходимость решительных действий в восточной части Средиземного моря, и читатель помнит, как он высказывался за то, чтобы Турция была избрана в качестве объекта нападения, когда в самом начале января обсуждался вопрос о выборе новых театров. Но тогда проект крупной соединенной операции был забракован как неприемлемый. Моряки ни одной минуты не сомневались в неразумности операции без содействия сухопутных сил, но раз сухопутных сил неоткуда было взять, не в их обычаях было в минуты острой необходимости помощи говорить, что «ничего нельзя сделать».

Пока дело шло о демонстрации для отвлечения турок от русского Кавказского фронта, первый морской лорд ничего не возражал против самостоятельной попытки форта в этом направлении. Он даже предлагал послать в помощь старым линейным кораблям, назначенным в распоряжение адм. Кардена, Agamemnon и Lord Nelson . 12 января он предложил отправить туда же и л. к. Queen Elizabeth , который для производства пробных стрельб должен был уходить в Гибралтар; Фишер считал, что полезнее выпустить снаряды по дарданельским укреплениям, чем тратить их в Гибралтаре. Но, когда проект демонстрации начал выливаться в форму широкой операции форсирования проливов и овладения Константинополем без помощи армии, он начал колебаться. Опасения его с каждым днем увеличивались. Операция требовала крупных сил флота и могла повлечь возможность значительных потерь кораблей. Она не только вредила, но и корне подрывала разработанный им план полного господства английского флота в отечественных водах и в Балтике.

Фишер был настолько убежден во вреде столь удаленной операции, в которую втягивался флот, в то время как оборона отечественных вод еще не удовлетворяла требованиям обстановки, что 25 января представил премьер-министру докладную записку с изложением своих взглядов.

Он считал, что первейшая обязанность флота заключается в обеспечении неоспоримого господства в отечественных водах. Возражения его базировались на идее, подкрепленной опытом прошлого, что это господство должно превалировать над всеми остальными операциями на море.

Эти взгляды Фишера были столь обоснованны, что противоположные примеры можно было подыскать в прошлом лишь в случаях, когда политические соображения подавляли все остальное.

Считая, однако, задачу морской атаки Дарданелл выполнимой, едва ли можно найти в прошлом случай, когда политическая обстановка, более чем теперь, оправдывала исключение. Поэтому первый лорд адмиралтейства Черчилль, со своей стороны, также имел основания представить свои соображения. Сравнивая флоты Великобритании и Германии, он доказывал, что преимущество в силах на нашей стороне и оно позволяет предпринять вспомогательные операции, не нарушая господства в Северном море. Записка Черчилля поступила к премьеру 27 января, и когда на следующее утро состоялось заседание военного совета, члены адмиралтейства, как будет видно дальше, оказались не в состоянии дать определенные и исчерпывающие ответы на все вопросы.

Впрочем, подлежит сомнению, должен ли был вопрос в целом решаться морскими авторитетами. Чисто морская атака сильно укрепленной базы являлась рискованным отступлением от признанной доктрины. Один только единственный раз такая атака закончилась успешно — когда Рук удачным налетом захватил силами флота Гибралтар. Но тогда форты знаменитой скалы находились еще в зачаточном состоянии и представляли собой объект, не сравнимый с Дарданеллами. Кроме того, никакой эксперт не мог с достоверностью сказать, каковы шансы флота в борьбе с современными береговыми укреплениями, учитывая новые достижения техники. Единственно, что не представляло никаких сомнений, — это политическая необходимость операции и определенные выгоды, связанные с ее успехом. Прежде всех вопрос должны были решать члены кабинета министров. Если мнения экспертов расходились, министры должны были судить о степени риска [56]. Они, и только они, могли решить, стоят ли предполагаемые выгоды риска, связанного с операцией.

Не следует забывать, что главным вопросом, в связи с прежними постановлениями, было выяснение театра наступательных операций новой армии в случае, если положение на главном театре окажется на мертвой точке. А что такой момент мог скоро наступить, сомнений почти не было. Уже выяснилось, что в течение значительного времени как союзники, так и центральные державы не смогут предпринять на главном театре ничего решительного. Французский главнокомандующий вывел из Фландрии свыше 100 000 человек, и план наступления Френча на Зеебрюгге, очевидно, отпадал сам собой. Особая комиссия, разбиравшая проект новых театров, не вынесла сразу решения. Окончательное постановление должно было состояться позже в течение дня, но сомнений не вызывало. Когда утром 28 января собрался военный совет, то ему пришлось столкнуться с фактом отсутствия в данный момент каких-либо других объектов наступательных операций, кроме Дарданелл.