Владимир Пичета - Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том II

Так и поступили, отложив на неопределенное время проект Чарторийского. Он не был совсем забыт Александром. Но в этот момент последовали совету Англии и постарались сохранить близость с Турцией. 12 декабря 1804 г. был подписан рескрипт на имя А. Я. Италинского, повелевавший приступить к переговорам о возобновлении союза 1798 г., хотя до истечения его срока оставалось еще два года. Из инструкции, помеченной 13 декабря, видно, что целью этого преждевременного возобновления было: «отвлечь Турцию от сближения с Францией» и «обязать ее ко вступлению в коалицию, которую Россия могла бы образовать совместно с Англией и другими державами против Франции». Тайные статьи присланного Италийскому проекта договора предусматривали общие действия Турции с Россией и Англией против французов, чтобы не допустить захвата ими турецких владений и изгнать их из Италии. Наш посланник самостоятельно потребовал закрытия проливов для военных судов других держав, кроме России: как он объяснил, он одинаково боялся и французских и английских требований об открытии проливов. Даже в этот момент, даже между союзниками сказывалось соперничество на Востоке.

Французская дипломатия тщетно старалась помешать заключению этого договора. Наполеон сам обратился с письмом к Селиму [32] 30, I, 1805 г.: «Неужели ты так слеп, что не видишь, как в один прекрасный день русские войска и русский флот ворвутся при содействии греков в твою столицу?» — писал он.. . Но недоверие к России уравновешивалось недоверием к Франции. Вера в силу России, в ее непобедимость, укоренившаяся в XVIII веке, перевешивала все колебания. Турция шла за сильнейшим, по ее мнению. Наполеон еще не побеждал России. И 11 сентября 1805 г. союзный договор был подписан. Союз носил, по-видимому, наступательный характер. Могло казаться, что влияние России находится в апогее.

Однако первые же неудачи русских войск сразу изменили положение дел в Константинополе. Порта резко переменила тон. Уступчивость сменилась требовательностью. Французы приобретали решительный перевес в Константинополе. Задача их значительно облегчалась вопросом о Каттаро, где интересы их сходились с турецкими. Порт Бокка-ди-Каттаро, важная стратегическая позиция на Адриатическом море, был во время войны 1805 г. занят русскими войсками с согласия Австрии. Получив по Пресбургскому миру Далмацию, Наполеон требовал, чтобы Австрия заставила Россию очистить Каттаро, грозя иначе войной. Пруссия, входившая к этому времени в соглашение с Наполеоном, между прочим, включавшее гарантию неприкосновенности Турции против России, также настаивала в Петербурге на эвакуации Каттаро. Между тем Чарторийский придавал этой позиции первостепенное значение. «Не следует возвращать Каттаро ни в каком случае, — говорил он. — При настоящих условиях 100.000 чел., занятых в каком-нибудь другом пункте, не могли бы причинить столько затруднений и страха врагам России. Если мы сохраним Каттаро, Турция будет зависеть от нас. Одной кампании было бы достаточно, чтобы сделать Турцию русской провинцией. Все проекты Бонапарта относительно Востока рушились бы навсегда. Каттаро было бы крепостным валом республики семи островов и Рагузы. Завоевание французами Италии временное. Если мы отдадим Каттаро, мы бесконечно много потеряем в глазах греков, в глазах итальянцев. Бонапарт хорошо понимает важность Каттаро». По мнению Чарторийского, обладание Каттаро имело и другое, важнейшее значение: оно могло открыть путь к решительной перемене политического фронта, могло заставить Наполеона перейти от западных соглашений к соглашению с Россией.

Этот эпизод показывает, как назревала идея соглашения с Наполеоном на почве восточного вопроса. Восточные дела выдвигались на все более и более заметное место в политике Александра. Франция после Пресбургского мира и после занятия ее войсками неаполитанских владений слишком приблизилась к границам Оттоманской империи; это принуждало русскую дипломатию переносить главное свое внимание от западно-европейских дел на восточные. Наполеон в то же время ставил непреодолимые препятствия для расчленения нашей политики на две самостоятельные линии: он не позволял ни на одну минуту сомневаться, что от европейской политики России зависит ход ее дел на Востоке, и обратно.

Первенствующее значение, приобретенное к этому времени восточными делами в нашей политике, сильно отразилось на переговорах о мире между Россией, Англией и Францией, кончившихся неудачно [33] См. ст. В. И. Пичета. «Международная политика», т. I. . Тогда уже Наполеон начал приводить в исполнение план борьбы с Россией по всему ее фронту. Он поднял на нас Турцию.