Владимир Пичета - Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том II

Кн. Д. В. Голицын (С.-Обен)

Сразу по прибытии Бернадота в Стокгольм (октября 1810), Александр вошел с ним в сношения через посредство особого уполномоченного, полковника Чернышева [16] Рапорты Чернышева напечатаны в XXI сборнике Истор. общества; также В. Schinkel, Minnen ur Sveriges Nyare Historia, 6; A. Ahnfelt, La Diplumatie Russe a Stockh lm, «Revue 1–1 istorique», mai-aout 1888 (t. 37); Попов, о. с., «Журнал М. H. Пр.», октябрь 1875; О. Alin, Carl Johm, § 2. ; последний с первого свиданья заметил, что Бернадот был вполне готов принять авансы Александра и даже более того, он сам настаивал на значении для Швеции дружбы России; свиданья между принцем и русским полковником носили демонстративно дружеский характер, причем в течение переговоров Бернадот не раз повторял «клятвенное обещание действовать только с согласия и по указаниям Александра»; а в декабре того же года он просил Чернышева передать государю, что, если последнему нужно будет вывести свои войска из Финляндии для войны с Наполеоном, он может это сделать без каких-либо опасений Швеции. Таким образом, Наполеон ошибся вдвойне: Александр пользовался своим влиянием в Стокгольме не за Францию, а против нее, а во-вторых, новый шведский наследник играл также скорее в руку России, чем Франции.

Бернадот, как человек очень умный, с первого дня своего пребывания в Швеции, назвав себя «настоящим гражданином Севера», хорошо оценил существовавшее там положение вещей, т. е., с одной стороны, великое значение для Швеции союза с Англией, а с другой — возможность залечить «финляндскую рану» приобретением Норвегии. Прямым последствием переговоров Чернышева была дружеская и оживленная переписка между Александром и Бернадотом [17] Характерным для Александра было его отношение к происхождению Бернадота; в одном из своих писем к последнему (цит. по Шильдеру, о. с., III, 366) царь говорит: «Eleve moi-meme par un republicain, j'ai de bonne heure appris a priser plus l'homme que les titres, ainsi je serai plus flatte des liens qui s'etabliront entre nous comme homme a homme, que comme souverains»; Александр удивительно хорошо умел пользоваться громкими фразами! . Первые шаги последнего в его новом положении облегчались в значительной мере его природным умом, любезностью, предупредительностью, а в особенности его внимательным отношением к престарелому королю; чем более король дряхлел, тем чаще приходилось Бернадоту выступать в качестве правителя государства.

Наполеон, между тем, все еще находился под влиянием ошибочного расчета, что стоит ему захотеть и Швеция, как один человек, поднимется против России для обратного завоевания Финляндии; он знал о существовании шведской партии, еще жившей надеждой на возвращение Финляндии, но сильно ошибался в оценке ее значения; другой ошибкой его были расчеты, положенные на Бернадота; последний, впрочем, «клялся» и французскому уполномоченному в Стокгольме, что закроет шведские порты для английских товаров, и даже намекал на возможность действий против России [18] Ср. депешу Alquier к Champagny от 7 февр. 1811 г. М. Geffroy, Les interets du Nord Scandinave pendant la guerre d'Orient, «Revue des Deux Mondes», 1 Hov. 1855. ; и все это происходило одновременно с секретными переговорами с Чернышевым! Для Бернадота это было, однако, только политической диверсией, обманувшей Наполеона. Наследный принц строил свои планы в другом направлении; все его расчеты были основаны на приобретении Норвегии, в чем, он уверен был, поможет ему Александр.

Насколько в эти дни государь был убежден уже в успехе своей северной политики, можно судить по целому ряду фактов; мы выше упомянули о присоединении Выборгской губернии к великому княжеству; вторым доказательством может служить передвижение русских войск к западным границам, при чем некоторые части были взяты из Финляндии [19] Ср. Попов, о. с., «Ж. М. Н. Пр.», янв. и окт. 1875 г.; Thiers, Histoire de l'Empire, ch. XXII. ; если бы царь боялся Швеции или финляндцев, он, конечно, не решился бы ослаблять свои военные силы на северной границе.

Швеция, между тем, также мобилизовалась; в 1811 г. Бернадот тоже стал собирать свои войска, подготовлять провиант и т. д.; Александр знал об этом, но, очевидно, также знал, для кого это движение подготовлялось. Наполеон, со своей стороны, услыхав об этом, полагал, что Швеция готовится к реваншу, и упрекал Бернадота… в его поспешности; последний ему ответил, что причиной мобилизации были все усиливавшиеся волнения и восстания крестьян в некоторых шведских провинциях.