Владимир Пичета - Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том II

Итак, не одна близорукость короля, а многие другие, гораздо более веские, причины толкали маленькую Швецию на борьбу с французским великаном. Но теперь обстоятельство это имело одно очень важное для нас следствие: Швеция неминуемо должна была прийти в столкновение и с Россией. Уже с 1806 г. Александр должен был чувствовать ту опасность, которая угрожала его столице с севера; до его слуха доходили известия, что в декабре этого года шведские войска, расположенные в Финляндии, мобилизовались, а в Россию были посланы шпионы для ознакомления с численностью русских военных сил, передвинутых на польскую границу; да и сам Наполеон не раз указывал царю на угрожавшую его тылу опасность; оба монарха правильно считали Швецию географическим врагом России, а Финляндию — как бы нарочито созданную для неприятельского десанта, предназначаемого для действий против Петербурга [8] Ср. Y. Koskinen, Finlands Historia, 1874, S. 538. Также К. Злобин, «Дипломатические сношения между Россией и Швецией в первые годы царствования имп. Александра I», сборник Русск. Истор. Общества, том II, 1868 г., стр. 49, 54 и др. Наполеон постоянно имел в виду это стратегическое значение Швеции, и когда впоследствии он готовил свой страшный удар против России, его чрезвычайно злили добрые отношения последней с ее северной соседкой; ср. Schinkel, Minnen ur Sveriges Nyare Historia, bihang. II. ; насколько опасность такого положения хорошо сознавалась в Петербурге, свидетельствуют нам записки Н. И. Греча («Записки о моей жизни», СПБ. 1886, стр. 267), в которых можно прочесть следующее:

«На войну со Швецией надобно смотреть с иной стороны. Правительство наше имело к России обязанности обеспечить северо-западную ее границу. Владения Швеции начинались в небольшом отдалении от Петербурга. Крепости ее владычествовали над северными берегами Финского залива. Финляндия, огромная гранитная стена, давила плоскую Ингерманландию». Нельзя более красноречиво описать господствовавшее в те дни настроение столичного общества.

Граф Ф. Ф. Буксгевден (Боровиковский)

Ко всему этому следует еще прибавить некоторый осадок горечи в душе Александра по отношению к Густаву; уже в прежние русские войны шведский король показал себя не вполне надежным соседом, иногда даже позволявшим себе третировать царя; последний же, как известно, очень чуткий на удары по его самолюбию, должен был легко поддаваться чувству предубеждения против шведского правительства и Густава. Наполеон же, со своей стороны, искусно пользовался этой конъюнктурой, хитро науськивая Александра на Швецию, иногда обещая ему поддержку, иногда угрожая или просто льстя ему; император, рассчитывая отвлечь этим внимание царя от турецкого вопроса, предлагал ему в виде компенсации отнять у Швеции Финляндию. Чем большее нетерпенье выражал Александр в восточном вопросе, тем усиленнее толкал его Наполеон на борьбу со Швецией; так, в Эрфурте, осенью 1808 г., император предлагал царю в виде «вознаграждения» не только Молдавию и Валахию, но и Финляндию (см. проект ст. 5 договора); впоследствии это дало ему право говорить, что именно он «дал» Финляндию Александру [9] Ср. Vandal, Napoleon et Alexandre I, t. I, p. 260, 314, 475 (Paris 1891). E. Driault, La politiqua orientale de Napoleon, p. 346. Попов, «Сношения России с европ. державами перед отечественной войной 1812 г.». «Журнал М-ва Нар. Просв.», январь 1875. .

Не сразу, однако, решился государь на войну со Швецией; сначала он пробовал убеждать Густава добровольно присоединиться к континентальной системе; все усилия, однако, оказывались тщетными, и поздней осенью 1807 г. Россия уже начала стягивать войска к своей северо-западной границе; первоначальным предлогом такого передвижения войск была выставлена необходимость обеспечения Балтийского побережья от нападения Англии; Россия боялась повторения чего-либо вроде копенгагенской бомбардировки.

С начала 1808 г. события приняли более определенный оборот; на угрожающие ноты России шведское правительство не давало ответа, вследствие чего Александр решил действовать энергично; под прикрытием миролюбивых разговоров со шведским посланником в Петербурге, русское правительство стало стягивать свою армию, желая предупредить соседа; 5 февраля было послано в Париж извещение о готовившейся войне, а 15-го был выдан паспорт шведскому посланнику; государь торопился, так как хорошо знал, что Швеция была еще совершенно не подготовлена к войне; к тому же, зимняя кампания, благодаря льду, облегчала наступательные действия на шведские крепости, в роде Свеаборга. Последовавший в марте 1808 г. арест шведами русского посланника Алопеуса страшно возмутил Александра, написавшего Наполеону, что «шведы поступили как истые варвары, хуже турок»; впрочем, и в самой Швеции многие были недовольны этим бессмысленным поступком.